Работорговцы и капитаны судов этому всячески препятствовали и уделяли вере в ее теории и практике большое внимание. Они не только ставили сети, чтобы предотвратить самоубийства, и применяли инструменты принудительного кормления, но также обратились к особым средствам террора. Так как африканцы верили, что они возвратятся на родину в собственных телах, капитаны специально совершали надругание над трупами в профилактических мерах воздействия на остальных. Один капитан собрал невольников на главной палубе, чтобы все увидели, как плотник отрубил голову рабу, чье тело потом выбросили за борт, после чего «сообщил им, что, если они хотят вернуться в свою страну, им придется сделать это безголовыми». Он повторил ужасный ритуал со всеми приговоренными. То же делал капитан Уильям Снелгрейв. Обезглавив человека за то, что он возглавил восстание, капитан объяснил: «Мне пришлось так поступить, чтобы наши негры поняли, что, если они последуют такому примеру, будут наказаны таким же образом. Ведь большинство африканцев полагают, что, если их предадут смерти, но не расчленят, они смогут вернуться в свою страну, после того как их выбросят за борт». Хью Крау знал, что эти верования часто «обезоруживали мятежников». Ко многим ролям, которые играл капитан невольничьего судна в расцветающей капиталистической экономике Атлантики, нужно добавить еще одну: террорист [459].
Понятие «вернуться домой в Гвинею» также предполагает, что целью восстания был не всегда захват судна. Во многих случаях истинной целью было коллективное самоубийство, как объяснил Томас Кларксон: пленники часто «решают поднять мятеж, надеясь таким образом встретить желанную смерть и рассчитывая в то же время забрать с собой несколько жизней своих угнетателей». Учитывая такое объяснение, нужно считать успешными (с точки зрения тех, кто их поднимал) гораздо большее число восстаний. Смерть и загробное возвращение полностью избавляли мятежников от неволи, рабства и изгнания [460].
Связи
Связи
Порабощение разрушало структуры родства и влияло на жизнь всех, кто был вынужден находиться на борту работоргового судна. Несмотря на то что эта сила глубоко подрывала все связи и приводила к дезориентации, невольники не оставались пассивными. Они делали все возможное, чтобы сохранить свои родственные связи, и, что важно, они старались создать новые — на корабле или в караванах, факториях и крепостях на пути к судну. Олауа Эквиано стремился установить отношения со своими «соотечественниками», это слово могло обозначать как людей его народа игбо, так и всех африканцев, с которыми он делил судно. То, что антропологи называют «вымышленным родством», было фактически бесконечно повторяемым рядом миниатюрных взаимоподдерживающих социальных групп, которые формировались на нижней палубе или в трюме работоргового корабля. Эти «родственники» называли себя «товарищами или друзьями по плаванию».