Дело об уничтожении узников дома Ипатьева явно не терпело отлагательства. Белобородов еще до прибытия Голощекина должен был к этому готовиться и готовился. Готовятся к этому также Войков, Юровский и другие. Голощекина встречают 14 июля целой компанией, несмотря на утренние воскресные часы. Дело не терпело отлагательств, ибо 13 июля Совнарком принимает декрет «О национализации имущества низложенного российского императора и членов бывшего императорского дома». Ленин под ним уже поставил подпись, проходит день за днем —декрет не публикуется. Почему? А чтобы читающая публика, население не восприняли декрет как предзнаменование, не связали принятие декрета и последовавшее вслед за ним убийство воедино, не поняли, что к чему. Декрет публикуется лишь 19 июля вместе с извещением об убийстве в Екатеринбурге, с его мотивировкой от имени Уралсовета, его президиума¹⁷⁵. Убийство, уже безотлагательное, Ильичу было очень нужно.

В одном поезде с Голощекиным для завершения подготовки акции убийства Царской Семьи и участия в ней выезжает специальный уполномоченный Ленина, Свердлова, Дзержинского, сотрудник ВЧК с чекистской командой из интернационалистов. В дальнейшем он всю жизнь ведает делами, ценностями Царской Семьи, действуя под именем А. Е. Лисицына. Хотя он инструктировался Свердловым, Дзержинским и не был на приеме у Ленина, но указывает, что задание исходило и от него¹⁷⁶, а 14 июля на заседании узкого большевистского актива, без оповещения хотя бы облисполкома совета, обкома РКП(б) принимается постановление об уничтожении Царской Семьи и содержавшихся вместе с нею бывших придворных. Принимается быстро и единогласно. Разве могло бы такое случиться, сообщи Голощекин или Лисицын о том, что Свердлов за казнь, а Ленин — против нее или хотя бы санкцию на нее не дал?! Решение об убийстве принимается единогласно, сразу же по возвращении Голощекина от Ленина и Свердлова и с приездом в Екатеринбург их уполномоченного.

У московских большевистских вождей, у Ленина на казни Царской Семьи было завязано многое. Мало того, что ими был определен жесткий срок убийства не позднее 18 июля (уполномоченный Москвы имел задание быстрого возвращения, но только после него), но им непременно следовало знать и конкретный момент его совершения. Наметив срок акции на глухую полночь 16 июля, чтобы еще до наступления утра 17 июля, когда город проснется, успеть уничтожить следы убийства и вывезти трупы за пределы города, местные руководители в завуалированной форме запрашивают такое согласие и последнюю санкцию. Выше приводился текст телеграммы уральских партийных лидеров Голощекина и Сафарова, посланной вечером 16 июля через Петроград Ленину и Свердлову и содержавшей требование их санкции на расстрел в этот момент («условленного с Филипповым... не терпит отлагательства, ждать не можем»). Заметим, что отправители запроса адресовались: «Свердлову, копия Ленину», а Зиновьев, знавший доподлинно, что решающая фигура не Свердлов, а Ленин, сделал переадресовку: «Москва Ленину». Телеграмма была принята в 21 час 22 минуты и передана в конверте Ленину. И уже он знакомил с ее текстом Свердлова¹⁷⁷.