Он взялся за великого князя всерьез. «Я зондировал его на этот счет сперва слегка, намеками, кинув лишь несколько слов об опасном характере его отца. Александр слушал, вздыхал и не отвечал ни слова. Но мне не этого было нужно; я решился наконец пробить лед и высказать ему открыто, прямодушно то, что мне казалось необходимым сделать. Сперва Александр был, видимо, возмущен моим замыслом; он сказал мне, что вполне сознает опасности, которым подвергается империя, а также опасности, угрожающие ему лично, но что он готов все выстрадать и решился ничего не предпринимать против отца. Я не унывал, однако, и так часто повторял мои настояния, так старался дать ему почувствовать настоятельную необходимость переворота, возраставшую с каждым новым безумством, так льстил ему или пугал его насчет его собственной будущности, представляя ему на выбор – или престол, или же темницу и даже смерть, что мне наконец удалось пошатнуть его сыновнюю привязанность…»
Обеспечив если не соучастие, то, по крайней мере, молчаливое согласие будущего монарха, Пален перешел к следующему этапу: стал подбирать сообщников, чьими руками можно было бы осуществить переворот. Недовольных Павлом среди гвардейского офицерства было предостаточно, но Палену, по его словам, «хотелось заручиться помощью людей более солидных, чем вся эта ватага вертопрахов». Воспользовавшись минутой, когда Павел находился в благодушном настроении, фаворит уговорил царя простить братьев Зубовых. Все они вернулись в Петербург. Платон и Валериан возглавили Первый и Второй кадетские корпуса, Николай – гусарский полк. Должности по сравнению с прежними были скромные, но главное, что заклятые враги императора оказались в столице. Вряд ли Пален так уж нуждался в помощи мало на что способных Зубовых. Вероятнее всего, ему требовались козлы отпущения, на которых можно будет свалить вину в случае провала.
На роль же исполнителя у графа был намечен другой человек, хорошо ему известный своей хладнокровной решительностью, – генерал Леонтий Беннигсен. Это был ганноверский офицер, более четверти века назад переведшийся в русскую армию и сделавший при Екатерине неплохую карьеру. Павла он ненавидел, потому что два с лишним года назад безо всякой вины был выгнан со службы. В самом конце 1800 года Пален сумел вызвать в столицу и Беннигсена.
Павел и Пален.
Другими ключевыми фигурами заговора являлись командиры двух гвардейских полков, Преображенского и Кавалергардского, чья поддержка была необходима для успеха. Более мелкие участники никаких подробностей не знали, Пален собирался подключить их к делу в последнюю минуту, что было мудро. И всё же слухи о том, что затевается нечто грозное, витали в воздухе.