– Со мной поедешь! – княгиня знаком приказала подвести коня. – Отыщем Святослава – не обижу… Показывай дорогу!

Лес копий снова встал, дружина развернулась и поскакала в степь, ведомая теперь небесной властью. Приобщенный Шад велел отправить по ее следу соглядатаев, сам же в покои удалился, к старым женам, а праздные хазары у городского рва еще не одну ночь к нему взывали с плачем и рвали космы, пеплом посыпая свои головы, пока он их впустил. Народ, исполненный покорности и страха, неделю целую стоял перед дворцом и пел псалмы, и славил кагана; он же, от мерзости страдая, совокуплялся с живым костлявым прахом, ждал снисхожденья неба, подобья божьего, а более – известий. Как только свершится поединок между князьями русскими, булгарский брат Биляр даст знать, и вот тогда наступит великий час – Исход! Его начало!

Но вместо благовеста из сумрачной степи толпа нахлынула, какой-то сброд – кто на волах, кто пеший, скарб в узлах, – сгуртились у ворот и закричали кагана. Лариссеи пытались их прогнать, но из отребья этого возник убогий в кольчуге драной” без зубов, немытый, смрадный, однако же с булавой – знаком власти.

– Я царь Биляр. Ваш каган – брат мой… Мы оба сыновья Тогармы.

Когда же Приобщенный Шад взглянул на брата, не жалостью объялся – гневом.

– Разбил ты русские дружины?! Открыл ли путь на Киев?

– Князь отпустил меня и только зубы вышиб, чтоб боле не кусался. Я сам разбился, брат…

– Не смей называться братом, булгар презренный!

– Прими меня… Нет теперь ни царства, ни коня, одна булава… Не прогоняй! Мне вызов бросил русский князь, сказал: “Иду на вы!”. Иду на Тьму, сказал…

– Ты струсил? Ты испугался Святослава?!

– Нет, я сразился с ним!.. Шесть дней мои полки удерживали город! Но он прорвался, прошел сквозь стены, будто луч! А воины его не знают страха, не боятся смерти, ибо ратятся без доспехов, в нательных рубищах. Их не берет стрела, и древка копий изламываются, как в воде, и не язвят плоти, а мечи… Никто из моих витязей не смог приблизиться настолько, чтобы достать мечом! Сам Святослав и вся его дружина окружена сияньем! И я поверил: он Свет! А я суть Тьма…

– Ты испугался… А клялся напоить меня из княжеского черепа! И обещал старушьи космы на бунчук! Не ты ли говорил, храбрясь: “Рекою Ра славянам не владеть! Итиль ей имя на веки веков”!?. Ты устрашился князя. Ты меня предал!

– Не предавал! Однако же поверил: он воплощенье Света. И ежели так, то мы, брат, Тьма. Не устоять пред ним!

– Ступай, ты не достоин, чтобы тебя ставить рядом даже погонщиком верблюдов.

Некогда грозный царь Биляр смиренно опустил главу и молвил виновато: