И родничок забил под кожей, как у младенца.

Претерпливая боль, бо ярый муж и виду не подал, лишь потемнел очами и на ноги поднялся.

– Теперь возврата нет, – промолвил Святослав. – Бог тебе князь. Ну все, ступай и оказачь дружину. И вот тебе мой дар.

Он снял рубаху с плеч, руками Рожаниц сотканную, без швов, но стрелами поклеванную, будто вороньем, мечами рубленную, паленную огнем, и обрядил в нее принявшего обет.

– Поизносилась, да еще послужит… Носи и не снимай!

– А как же ты?..

– Мне новую соткут…

Уже не воевода, но внук даждьбожий, воин Рода, пошел было к полкам, но обернулся, встал.

– Куда же ты пойдешь? Куда же путь тебе?!

– Своей судьбы не знаю. Но путь избираю сам. И по нему пойду, на небо не взирая.

– Но с кем?! Ужели с теми, кто за твоей спиной?! С дружиною Свенальда?

– Покуда с ними…

– Но зришь ли ты, кто там стоит?!

– Се сыновья мои! Надежда и опора. А это воины, отринувшие злато.

– Да там ведь смерть твоя! Оборотись же, князь!

– Она давно за мной стоит, – ответил Святослав. – В затылок дышит, должно быть, часа ждет… Да все по воле Рода! Иди, иди, ступай. Прощайте, други!

Рукой махнул и в свой шатер вошел. Через мгновенье сыновья туда вбежали – ан, нет отца! Наследство тут – вон меч висит, булатный дар Валдая, копье с железным навершением – дар раджей, в зенит смотрящий, и кубок с медом, чуть отпитый…

В сей миг за полотняной стенкой копыта застучали!

Буланый конь, сияющий как жар, едва земли касаясь, в степь уносил отца! Достигнув окоема, взмыл в воздух, еще немного поскакал и обратился в луч…

Но князю чудилось, он ехал медленно, и утомленный конь едва переступал ногами – того гляди, падет. Ни час, ни день, а месяц минул, покуда Святослав увидел реку – малый ручеек; на берегу его топилась баня, дымок курился с под застрех. Два Гоя, два удальца, оставив ведра, коромысла, на кушаках тягались и, потные, сопели, не в силах повалить друг друга, а подле них, в зеленом одеянии, сотканном из травы-осоки, танцевала дева. В самозабвении никто из них и не заметил, как примчался всадник, и конь буланый вдруг взвихрился и сбросил на земь седока. И он словно проснулся и, осмотревшись удивленно, сел на камень.