– Ты – князь?! – старуха возмутилась. – Ах, плут! Ах, подлый самозванец! А то мы не видали князя!.. И в самом деле проходимец.

– На дно его, на дно! – обрадовалась дева.

– Он – князь! Позрите на него!.. Коль князь, то где рубаха? Мы что здесь, дураки? Встречаем по одежке! Коль нет рубахи, знать, не князь – суть голь перекатная. Да если рассудить, в Руси княгиня – я! Кто надзирает воды, кто стережет пути по рекам и морям, тот правит в сей земле! На дно! Пойдешь на дно! Чтоб неповадно было.

– Была рубаха, – признался он. – Да на земле оставил. В дар казаку отдал. Но есть серьга, она со мной.

– Серьга? – прищурилась старуха и мокрыми руками взяла за ухо. – И верно, зрю свастику – Знак Рода… Так ты и в самом деле князь?

– Был князь. Да ныне кто я и где – не ведаю. Царица вод вздохнула тяжко и, кажется, всплакнула.

– Не знаю что и делать… Положено тебя попарить в бане и проводить в чертоги. Но если нет рубахи, сотканной Рожаницами, нельзя к отцу. Ты не рубаху, ты долю на земле оставил, а мог бы ведь ступить не на Последний Путь – уйти в бессмертье, воеводой к Роду… По недомыслию оставил иль с умыслом?

– Каз учинил, а воинам священным бессмертие важнее.

Старуха замолчала и, расплетя венок, цветы на воду бросила – в тот миг же лилии укоренились и приросли ко дну.

– Ума не приложу. – сказала. – Хоть впрямь отправляй в глубины. Будь я владычицей земли – пошел бы в землю. А я водой владею.

– На дно его, на дно! – дева вновь принялась плести веревку, чтоб камень привязать.

– А ты, Кикимора, молчи! – обрезала старуха. – Опять царицей назвалась? Ну, отвечай?!

– Мне молодец пришелся, – захныкала она. – А он отринул! Обидно, хоть топись… Не ведала, что князь, подумала, бродяга, изгой случайный…

– Ой, чую, подсидишь меня! А чтоб такого не случилось, ступай на дно сама!

– Прости, владычица! Служить буду исправно! И на твой престол не посягну! Ни-ни!

– Врешь, тварь болотная, – старуха отмахнулась. – Но что же делать, князь? Хоть посоветуй!

– Коль так, пойду на дно. Каков ни есть, а путь, – покорно согласился князь. – Уж лучше к рыбам, нежели беспутным странником бродить в пространстве, где зыбко все, где нет ни дня, ни ночи… Изволь, царица, я готов. Да токмо речка по колено и не утопнуть в ней ни вдоль, ни поперек. Вели свести на омут, где б скрыло с головой. И камень привяжи покрепче, инно всплыву.

– Камень? Есть камень у меня, – с тоскою молвила старуха и указала на глыбу черную, на коей и сидела. – Позри вот, подходящий. С ним век лежать на дне.

Князь осмотрел его, ощупал подле землю и вырвал посох – миртовый сук, уже пустивший корни.