Нехватка экономических данных за первые десятилетия существования республики отражает минимальный спрос на них со стороны бизнеса. В то время почти вся экономическая деятельность была связана с сельским хозяйством, которое зависело в основном от местных климатических условий, при этом нужды в общенациональных данных почти не было. С конца XIX в. у нас появляются данные об объемах национальных железнодорожных перевозок и банковских расчетов (за исключением расчетов в Нью-Йорке, являвшемся главным финансовым центром), которые воспринимались как обобщенные показатели общенациональной деловой активности.

Лишь после беспрецедентного шока Великой депрессии правительство начало серьезно относиться к вопросу о национальной экономической статистике. Для систематического сбора данных по национальному доходу и счетам производства, которые в наибольшей степени отражают нашу экономическую активность, привлекли Саймона Кузнеца из Национального бюро экономических исследований (NBER). Министерство торговли опубликовало свои первые данные (начинавшиеся с показателей 1929 г.) в 1934 г. Впоследствии эти данные были дополнены результатами анализов, проведенных Бюро переписи населения, Статистическим управлением Министерства труда, Службой экономических исследований Министерства сельского хозяйства и Федеральной резервной системой.

До 1929 г. современным историкам приходилось полагаться прежде всего на статистические данные десятилетних переписей населения, которые проводились с 1790 г. в соответствии с Конституцией. Однако данные с 1929 г. по сегодняшний день могут многое рассказать об экономических условиях до 1929 г. Например, если взять темпы роста почасового производства с 1929 по 2017 г. – 2,5 % в год – и спроецировать их назад, скажем, на 1790 г., то возникнет образ страны со значительно более низким уровнем жизни, чем тот, с которым мы знакомы по доступным данным того времени. Мы знаем, в каких домах жили люди и каким видом транспорта они пользовались, не только по описаниям (и иллюстрациям) того времени, но и по сохранившимся образцам. У нас также есть подробное описание (в калориях) пайков Континентальной армии[303] и, в некоторых случаях, продовольствия, потребляемого гражданским населением. Это говорит о более медленных темпах роста производительности в XIX в. и начале XX в. по сравнению с периодом 1929–2017 гг.

Постоянно растущая армия исследователей приступила к заполнению этого пробела в статистике – часто с помощью новых статистических методов^{421}. Некоторым историкам удалось восстановить исторические значения ВВП – как номинального, так и реального (серия Millennial Edition): их мы считаем наиболее достоверными из всех имеющихся оценок. Они задают рамки нашей системы данных до 1929 г.^{422}. Их метод подробно описан в серии «Историческая статистика Соединенных Штатов» (Millennial Edition)^{423}. Этот сборник расширяет данные различных изданий Historical Statistics (Историческая статистика) Бюро переписи населения, издававшихся с 1949 г. Используя различные источники, мы разделяем реальный валовой внутренний продукт (ВВП), приведенный в серии Millennial Edition по секторам экономики: домохозяйства (включая некоммерческие организации), правительственный сектор (федеральное, государственное и местное правительства) и частный сектор (фермерский и несельскохозяйственный бизнес). Во всех случаях мы берем за данность опубликованные данные Бюро экономического анализа США с 1929 г. по настоящее время.