Тётушка Розмари внезапно всхлипнула. Викторианская сдержанность покинула её, лицо пожилой леди сморщилось.

– Будьте добры, передайте мне, пожалуйста, мою сумку, – попросила она чуть слышно.

Сержант Киркби услужливо поднёс ей гобеленовую сумку, и та принялась по привычке искать чудодейственные капли. Вспомнив, что они конфискованы полицией, она тяжело вздохнула и прикрыла глаза.

– Знаете, а ведь мы с Матиасом никогда не ладили, – призналась она. – Он никогда не упускал возможности поддеть меня, указать мне на мои слабости. Из-за него мне пришлось покинуть Гриффин-холл, место, чудеснее которого нет, мой истинный дом. Из-за него я потеряла человека, который был мне очень дорог. Много лет я была вынуждена влачить довольно жалкое существование, и вот, когда от него пришло письмо с приглашением, я так обрадовалась этому. Ведь что бы ни было, мы когда-то были семьёй. А теперь выходит, что Матиасу до последнего дня никто из нас не был нужен. Он так и остался одиноким себялюбцем, не замечающим своего одиночества и не тяготящимся им. И всё равно я его оплакиваю, ведь теперь не осталось никого, совсем никого… Некому теперь сказать: «А ты помнишь?..» – лицо тётушки Розмари снова сморщилось от сдерживаемых слёз, маленькие ручки стиснули потрёпанную сумку.

Глаза остальных оставались сухими, лица – бесстрастными. У Оливии мелькнула мысль, как это страшно, если после смерти тебя оплакивают лишь двое – глупенькая тётушка Розмари и Вивиан.

***

Рассвет окрасил небо в янтарный цвет. Лучи солнца, уже не согревающие и не пытающиеся бороться с утренней прохладой, тем не менее с прежним летним пылом освещали подъездную аллею и весь Гриффин-холл, будто застывший в ожидании, что же с ним будет дальше.

Грейс Хоггарт наблюдала эту картину с безучастным видом, сидя в машине рядом с инспектором Оливером. Состояние её ещё оставляло желать лучшего, но спутанность сознания уже прошла, и слабость почти отступила.

Известия о виновности Матиаса Крэббса в совершенных преступлениях и причастность Майкла к мошенничеству и шантажу почти не удивили её. Грейс пыталась найти в своём сердце хоть какие-то сожаления о случившемся, но не могла. Сейчас её занимало только одно событие – она возвращается к малышке Полли, она возвращается к дочери и больше никогда не позволит разлучить их.

Инспектор пытался загладить свою вину, принеся искренние извинения миссис Хоггарт, но та не удостоила его и взглядом. Оливер прекратил попытки и оставил молодую женщину в покое.

Как только автомобиль остановился на подъездной дорожке, Грейс самостоятельно, не дожидаясь помощи инспектора, выбралась наружу и без всякой оглядки на приличия, подхватив подол длинной юбки, взлетела по ступеням и вбежала в холл. Её встречали близнецы, тётушка Розмари и дядя Себастьян, но она лишь мельком кивнула им и отрывисто спросила: