— Будь проклята память о ней, будь проклята память о египтянке.

Опять поднялись — и опять опустились.

— Будь проклята дщерь Нила за красоту ее совратительную!

— Будь проклята за то, что ее волшебство восторжествовало надо мной!

— Будь проклята за то, что встала между мной и возлюбленным моим!

И вновь пламя съежилось и поникло.

Она закрыла глаза руками и заговорила уже не шепотом, а громко, во весь голос:

— Но что проку в этих запоздалых проклятьях? Она победила меня — и ушла навсегда!

И тут же, с еще большим неистовством, она возобновила проклятья:

— Будь она проклята, где бы ни была! Пусть мои проклятья настигнут ее, где бы она ни была, пусть нарушат ее загробный покой!

— Пусть мои проклятья вознесутся до звездных сфер! Да будет проклята ее тень!

— Пусть даже там изведает она мое могущество!

— Пусть даже там услышит меня! Пусть спрячется в черноте беспросветной!

— Пусть погрузится в бездну отчаяния, рано или поздно я все равно сыщу ее!

Вновь пламя понизилось — и вновь она прикрыла лицо руками.

— Но что проку в моих проклятиях, что проку? — застонала она. — Чей голос может достичь спящих вечным сном? Даже мой не может!

Нечестивый обряд продолжался.

— Да поразит ее мое проклятье, когда она возродится. Да родится она на свет проклятой!

— Да преследует ее мое проклятье всю жизнь — с первого дня возрождения и до последнего дня!

— Да будет она проклята! Мое возмездие настигнет и уничтожит ее и в новом существовании!