Она протянула мне обтянутую перчаткой руку, и я легонько прикоснулся к ней губами. Закрыв дверь и не выпуская ее руки из своей, я провел ее в гостиную и повертел перед собой, рассматривая со всех сторон.

— Шляпа, и ты, и все, что на тебе, просто прекрасно, — произнес я.

— Тебе нравится шляпа? — переспросила она, стоя у зеркала и проверяя, надежно ли удерживают шляпу заколки.

— Просто соблазнительная, — ответил я.

— Ее создал мистер Джон, — сказала она.

— То есть?

— Это произведение мистера Джона.

— А-а,он шляпник?

— Нет, — улыбнулась она, — он художник.

— И платье тоже его произведение?

— Нет, милашка, он создает только шляпы. Платье делал Бергдож Гудман.

— А туфли и сумочку?

Она приподняла свою очаровательную ножку.

— Туфли от Палтера де Лизо, а сумочку создал Кобленц.

Она с улыбкой взглянула на меня, подперла обтянутым кружевами пальчиком подбородок, задорно усмехнулась и, кокетливо поведя глазами, сказала:

— А все остальное — это Ева Мак-Клэйн.

— То есть ты, — сказал я.

— То есть я. А ты?

— Я — Милашка. Ты дала мне это имя, и оно мне понравилось.

— Мне нравится это имя и ты, Милашка, — улыбнулась она. Да, она определенно чем-то напоминала Долорес. Я обхватил ее и начал целовать, крепко прижимая к себе.