— У меня личная вечеринка.

— А, с той прелестницей из «Сада»?

— Да, — ответил я. Макс улыбнулся:

— Ладно, веселись и наслаждайся. Но завтра будь с самого утра. К шести у Толстого Мои.

— Понял, — ответил я. — В шесть у Толстого Мои. Кстати, Макс…

— Да?

— Я только что подумал… Пусть Мои сделает две бутылки виски с сюрпризом. Они завтра могут нам пригодиться.

— Со снотворным?

— Да. И покрепче, — ответил я.

— Хорошо, я позвоню ему позднее и скажу, чтобы он приготовил их к утру.

— И дюжину стаканов.

— И дюжину стаканов, — повторил Макс.

— Ну ладно, пока. Наслаждайтесь, — сказал я.

— Ну ладно, пока. Наслаждайся, — эхом ответили они.

Глава 34

Глава 34

Погода располагала, и я решил прогуляться по Бродвею. Улица медленно оживала с наступлением сумерек. Тысячи надписей и миллионы ламп начали лениво приходить в себя после дневного небытия. Вначале они загорались вразброд, как будто улица начала делать первые вздохи после проведенного ей искусственного дыхания. Затем, когда горячий электрический ток помчался живительным потоком крови по всем сосудам, сияние огней затмило свет вечереющего неба. И движение транспорта и людей сразу ускорилось, словно этот же самый ток зарядил их новой энергией. Я был частью улицы, частью этого подчиняющего себе, подталкивающего, суетливого веселья. Хорошенькие девочки, любительницы и профессионалки, сияли искусственными цветами румян, губной помады и туши. Их блуждающие, блестящие глаза выискивали в толпе прохожих интересного, щедрого мужчину, которому можно было бы отдать себя. Отдать только на одну ночь. Это все, о чем я думал. Здесь были женщины, миллионы прекрасных женщин, и все они были мои.

Дневные события стали далекими воспоминаниями, отошли на задний план. Я полностью отдался счастливому. состоянию предвкушения. Я был взволнован и счастлив, как будто впервые вышел на вечернюю охоту. Я рассмеялся. Да, я, Башка, был взволнован так, словно не получал больше, чем любой другой парень. Да, больше, чем любой из живущих парней или вообще любой парень в истории. Я наверняка знал, что на протяжении двух-трех кварталов я смогу найти пять, или десять, или сто по своему вкусу Это был мой, мой Бродвей. Мои счастливые охотничьи угодья, мой личный гарем. О-о, вот и кое-что привлекательное! Я коснулся пальцами, краешка полей своей шляпы и сказал:

— Привет, прелестница.

Она улыбнулась и мелодично проворковала: