— Скажи инспектору, пусть проваливает, — сказал Макс.

— Ладно, ладно, — проворчал Эдди. Он подошел к инспектору. По разговору было видно, что инспектор настаивает на своем. Отрицательно по качав головой, инспектор подошел к нам.

— Я извиняюсь, ребята, — сказал он, — но я не могу уйти. Я должен проследить, чтобы никто не видел его лица.

— Нам совершенно наплевать, кто он такой, — от ветил я. — Нам наплевать, даже если это президент Соединенных Штатов. Для нас это просто покойник, так что не беспокойся. Мы не будем смотреть на парня. И никто не будет.

— Я должен проследить, — настаивал он.

— Ладно, тогда мы не будем этим заниматься, — ответил я.

К разговору подключился Эдди:

— Не беспокойтесь, инспектор. Они сделают все, как надо.

Инспектор смерил нас долгим взглядом, зло чертыхнулся и вышел из квартиры. Мы с Максом подошли к покойнику, я снял с него простыню. Даже в таком состоянии он имел весьма презентабельный вид. Он был среднего возраста, и его лицо показалось мне знакомым.

— Я ведь где-то видел этого парня, — сказал я и пригляделся повнимательней. — Да, точно, я часто встречал его на Бродвее. Он любил девушек. Он отъявленный бабник. — Я повернулся к Эдди:

— Этот парень вроде бы судья, да?

Эдди кивнул:

— Да, он был судьей Верховного суда.

Я взглянул, куда попала пуля. Пулевое отверстие было в животе. Кровь все еще стекала на пол тонкой струйкой.

— Посмотри, нет ли здесь где-нибудь изоляционной ленты, — сказал я Эдди, — и найди мне какую-нибудь тряпку.

Через некоторое время Эдди вернулся с мотком изоленты и полотенцем. Я оторвал кусок от полотенца, заткнул рану и закрепил изолентой. Эдди шепотом спросил:

— Можете вы его убрать прямо сейчас?

— Нет, не в такое время, — ответил я.

— Жена этого парня, — Эдди махнул рукой в сторону спальни, — должна вернуться из-за города сегодня утром.

— Узнай, в какое время она прибывает. Мы постараемся убрать труп до ее появления.