— Это еще откуда? — спросил он, осторожно потрогав изящную крышку с синей пипочкой.

— Со склада, — важно пробасила Кобра. — Венера дала.

— Ну и ну, — подивился Баранчук.

— Уважает, — сказала со значением Кобра.

Эдуард присвистнул.

— Тебя, что ль?

Она уставилась на него и подмигнула:

— При чем здесь я? Тебя…

Тут он удивился еще больше.

— Ме-еня-я? — протянул Баранчук. — А за что?

Кобра усмехнулась, налила чай.

— Будет тебе притворяться, водила. Вон ты какой видный: что рост, что портрет лица… Мне бы лет тридцать скинуть — никуда б не ушел…

Он мрачно усмехнулся:

— От тебя-то уж точно. Только лучше полтинник…

— Какой полтинник?

— Полтинник скинуть…

Она басовито расхохоталась:

— Шутник ты, Эдуард. А я когда-то, ой, хороша была…

Он согласно кивнул, и они стали пить чай, сдобрив его, по трассовым обычаям, сгущенкой. Минут пять прошло в обоюдном молчании, а потом Кобра стукнула кулаком по столу, так что крышечка фарфорового чайника жалобно звякнула.

— Бабу тебе хорошую надо, Эдуард! Вот что. Ха-арошую бабу!