— Прошу прощения, я ни в чем не признавался. Да, я молился о том, чтобы Бог посетил этих людей и, если необходимо, даровал им смерть. Но это не вина. В следующее воскресенье я скажу об этом на проповеди.
— И вы молитесь, чтобы смертей больше не было? — Тон сэра Джошуа был явно иронический.
— Да, я молился об этом как раз перед вашим приходом, — смиренно ответил Ласселлас.
— Боже мой, да меня тошнит от вашего лицемерия. Вы несете чепуху, болтаете о вмешательстве сил свыше, а сами отправляете людей одного за другим на смерть, используя отвратительный яд собственного изготовления.
— Сэр Джошуа, вы верите в то, что Бог часто карает и без человеческого участия?
— Это софистика.
Марлоу сидел как зачарованный, изумленно глядя на священника. Потом тихо произнес:
— Я не знаю… Я тут думаю… — он подавил нервный смешок, — кто он, святой или дьявол?
Ласселлас невозмутимо продолжал:
— Вы не ответили мне и не сможете ответить. Почему вы думаете, что я, истинный священник, не имею права вершить правосудие? В конце концов, я знаю моих людей, каждого лично. И люблю их, поэтому могу судить их.
Его лицо озарилось необычным светом. Он стоял, глядя сверху вниз на своих гостей, позволяя им спорить с собой.
Сэр Джошуа поднялся. Его судейский тон пропал. Он был глубоко по-человечески тронут. Поэтому слова его звучали мягко, но более выразительно:
— Отец Ласселлас, мне больше нечего сказать. Я уверен, что вы согрешили. Мне понятно, как бы вы защищались, если бы вас привлекли к суду. Однако ваши оправдания не имеют никакой силы, моральной силы. Вы обманываете сами себя. Когда-нибудь вы поймете, какую страшную ответственность взяли на себя без согласия общества, без благословения Церкви. Вы сами решили судьбу людей, бывших вашими духовными детьми. Мне жаль вас. Прощайте.
Лицо Ласселласа померкло. Он снова выглядел больным и измученным, когда неистово простер руки к распятию:
— Он тоже. Он тоже согрешил.
A. Л. Роуз ХЕЛЛОВИН Перевод Н. Кузнецовой
ХЕЛЛОВИН