— Я знаю, это похоже на истощение, — мрачно ответил Клэверинг, — и все-таки это не оно.

— В таком случае, ты бы лучше занялся подготовкой к переливанию крови к моменту, как я закончу, — отрезал я и начал осмотр.

Новообразование дернулось в истощенном болезнью животе прямо на моих глазах, и я нажал на него. Ответная реакция была странной: будто изогнулись и упруго сжались какие-то мышцы и сильно ответили. Никогда не видел, чтобы новообразование реагировало на давление подобным образом. Я кивнул анестезиологу, и он приступил к своей работе, а именно, занялся тем дьявольским наркотиком, который он должен был ввести бедной девушке, прежде чем она умрет.

Подошел мой черед, и я твердо решил для себя: обязательно найду это новообразование, когда вскрою кишку. Я сумел проколоть его иглой и закрепил ее там. Это было чувствительно: поверхность живота над ним сильно задвигалась.

Я подхватил инструменты — обычно я работаю с тремя из них: один я использую, а два других держу между пальцами для быстроты — и приступил к работе. Я сделал более длинный надрез, чем обычно, чуть ли не на всю длину опухоли, так как казалось, что она по-прежнему дергается, и обнаружил там красно-черную губчатую массу. Я потянул за иголку, крепко ее державшую.

И прямо из середины этой трепещущей губки на меня уставились два застывших, немигающих глаза.

Осьминог!

Оперируя, хирург готов ко всему, но я должен признаться, что эти глаза — а на мгновение они показались мне глазами дьявола — выбили меня из колеи. Но в этот же момент меня осенила мысль, что животное тянет иглу назад с полным напряжением всех своих присосок, вцепившихся в стенки кишки, так что факт, что я сумел найти новообразование, скоро полностью потеряет свой смысл. И в последующие десять секунд я раз пятьдесят погрузил нож в извивающуюся пористую массу.

Извивания прекратились.

Я взял пинцет и достал осьминога. Движение было легким и плавным: не мешала ни одна присоска. Никогда не думал, что можно убить животное с такой быстротой.

— Вот твоя опухоль! — сказал я и швырнул осьминога в таз.

Ничем не сдавленный, осьминог, казалось, был вполне способен заполнить канализационную трубу или разорвать бычью кишку. Глаза его по-прежнему были выпучены.

Клэверинга вырвало. Но тогда он действительно был совсем плох, а осьминог, надо сказать, выглядел отвратительно.

Я промыл кишку и зашил ее в течение десяти минут — лучшее время, за которое я когда-либо делал операции на брюшной полости.

Сильвия Бард выздоровела, ю это долгая история. Достаточно сказать, что сейчас у нее такое же отличное здоровье, какое она когда-то имела. Как бы там ни было, она вышла замуж за Клэверинга.