— Не двигайся, слушай!..

Она сидела на своей постели, вся дрожа, с широко открытыми от ужаса глазами.

— Не дыши, — говорила она, обращаясь ко мне. — Не дыши, слушай!., слушай!.. Ты слышишь дыхание, кто-то дышит под моей постелью?..

В самом деле, тихий, непонятный звук, какое-то странное дыхание слышалось в комнате. Но кто мог проникнуть сюда через незатворенную дверь, во время нашей прогулки?

Я поспешно зажег свечу и с карманным револьвером в руках заглянул под кровать Марты, которая продолжала дрожать и твердила:

— Берегись, берегись, Роже!..

Под кроватью никого не оказалось, за диваном тоже. Я быстро заглянул за ширму в углу комнаты — также никого, а между тем непонятное дыхание делалось все громче и громче; казалось, что дышит существо, которому страшно и которое прячется. Я стал передвигать кресла, но вдруг услышал крик жены; что-то черное запрыгало по ковру; двигалась огромная пятнистая жаба, до тех пор скрывавшаяся под стулом. Мигом бросился я к двери, надеясь отпереть ее и выпустить противное животное, но не тут-то было. Жаба, испуганная криками жены, бросилась в ее сторону.

— Выбрось ее, выгони ее! — молила Марта, крича во всю силу легких.

Легко сказать! Я так же боялся отвратительного пресмыкающегося, как и она. Я поспешил положить на камин револьвер, оказавшийся тут некстати, и, вооружась палкою, погнался за жабой. Она прыгнула под кресло, я успел ее выгнать оттуда, но затем она умудрилась вскочить на стул. Сильным ударом я откинул ее в противоположный угол комнаты, но, вместо того, чтобы спастись через открытую дверь, жаба прыгнула под кровать Марты. Соскочившая в испуге жена бросилась к звонку и, звоня изо всех сил, оторвала его.

Жаба забилась под кровать в самый угол и не решалась покинуть своего места. Лежа на полу, я изо всех сил старался выгнать палкою пресмыкающееся, но все мои усилия оказывались тщетными. Палка прикасалась к мягкому рыхлому телу животного, и нервная дрожь охватывала меня. Я выхватил из ножен шпагу и изо всей силы отодвинул кровать, в надежде добраться до отвратительного животного. На этот раз жаба двинулась с места и в один прыжок очутилась у камина: она обожглась о тлеющие в нем угли и снова запрыгала по ковру; долго пришлось мне бегать за нею, пока, наконец, не удалось приткнуть животное к ножке кресла и пронзить его шпагой. Белое брюшко жабы сразу опало, кровь брызнула на ткань кресла, лапы ее судорожно задвигались, а глаза почти выскочили из орбит. В этот самый момент Марта упала на руки вбежавшей на звонок горничной; у жены начались конвульсии, и в продолжение двух недель она не могла покинуть постели, страдая от ужасной лихорадки со страшным бредом.