— Видишь тех двоих? Они с нас глаз не сводят! — шепнула женщина мужу. — Ты их не знаешь?

Сапожник бегло глянул на странную пару, пожал плечами и усмехнулся:

— Нет, я их не знаю, ни того, ни другого! Да не беспокойся ты из-за них. Смотри лучше, он вышел опять! Он же сейчас свалится вместе с ребенком!

И он указал на оконце в скате крыши, откуда в этот момент выбрался канатный плясун с маленькой девочкой, размахивающей голубым флагом, и задом наперед пошел по канату.

Тем временем двое незнакомцев придвинулись совсем близко к ним, и женщина услыхала, как человек в украшенной пером шляпе спросил своего спутника гортанным басом:

— Сколько времени, дон Чекко?

— К услугам вашей милости, ровно одиннадцать! — проблеял толстяк. Одиннадцать часов, если это подходит вашему высокородию.

Женщина удивилась бессмыслице этого ответа, ибо не минуло еще и четверти часа, как с колокольни святого Хризостома прозвучало семь ударов, а в монастырской капелле Братьев-проповедников прозвонили колокольчики к «Аве, Мария».

— Так, значит, одиннадцать, — пророкотал рыжеусый.

— Смотри, смотри, он сейчас прыгнет! — закричал сапожник и крепко сжал руку жены. Исполнив головокружительный кульбит, канатный плясун ловко приземлился на каменную мостовую рыночной площади. — Эх, рано! Слишком рано! Да еще и с ребенком на горбе! Ты очень неосторожен, парень, этак когда-нибудь себе и шею сломаешь! — кричал сапожник.

— Да он, наверно, показывал этот трюк уже сотню раз! — возразила жена, не понимая, отчего это вдруг ее муж так переживает за канатных плясунов. Ничего тут нет особенного. Моряки на мачтах кораблей выделывают еще и не такие штуки — вот на это, уж точно, стоит посмотреть…

— Ну, если не одиннадцать, так двенадцать, — проблеял аббат. — Как вашей милости будет угоднее. Почему не может быть двенадцать, если вашему сиятельству так больше нравится?

— Итак, двенадцать, — пробурчал гигант со шпагой.

«Где и когда я могла слышать эти голоса? Это басовитое горловое ворчание и визгливое блеяние? Наверняка совсем недавно», — размышляла женщина. Сначала она заподозрила в этих двоих скотопромышленников, которые некогда частенько заезжали в Монтелепро ради закупки племенных козлов. Подумав немного, она почти утвердилась в этой мысли и даже вспомнила имя одного из них. Но тут что-то вдруг лопнуло у нее в голове, и она увидела себя стоящей посреди спальни и в испуге взирающей на пробивающийся сквозь дырочку в двери мастерской тонкий лучик света. «Крысы!» — ворчал у нее в голове горловой бас. «Крысы! — блеял визгливый дискант. — Корабельные крысы! Крысы с галер!»