— Липпо! — крикнула она. Но ответа не было. — Филиппо! Ты что, не слышишь меня? Липпо!

До ее слуха донеслись какие-то визгливые звуки, и она закричала еще раз:

— Филиппо!

Тут стало тихо, и лишь через несколько секунд она услышала, как сапожник выругался:

— Проклятущие крысы! Они разбудили меня! Надо же, напустились на мои кожи!

Не могло быть сомнений в том, что это был голос ее мужа, но уже в следующий миг женщина опять испугалась, ибо в мастерской раздалось визгливое хихиканье, сопровождаемое гнусавым блеянием, которое никоим образом не могло сойти с уст ее мужа:

— Крысы! Вот именно, крысы, хе-хе-хе! Корабельные крысы, прямо с галер!

— Филиппо! — закричала объятая страхом жена. — Филиппо, с кем ты там?! Брось этих дурацких крыс и иди ко мне! Туши свет, масла жалко…

— Заткнись! Убирайся! Пошел к черту, ты свое получил! — закричал тут сапожник.

И жена возблагодарила небо, ибо это был точно его голос. Еще с минуту она слышала ворчание и торопливые шаги взад-вперед по комнате, а потом хлопнула входная дверь, щелкнул замок, и наступила тишина.

В следующее мгновение сапожник просунул голову в дверь комнаты.

— Ты не спишь? — проворчал он. Он был бледен как полотно, по лицу его крупными каплями катился пот, а большие красные ручищи дрожали, как в лихорадке.

— Кто это был с тобой? — боязливо спросила жена.

— Со мной? Да кто же, к черту, мог быть со мной?!

— Я слышала какой-то визг. С кем ты говорил?

— Я? Да с крысой. Она бегала туда-сюда по моим узлам с кожами и шумела, как тысяча чертей. Ну и крыса — огромная, черная, облезлая, настоящий прелат среди крыс, и притом вонючая, как Иуда! Но готов поклясться — я ее все-таки подшиб!

Несмотря на пережитый испуг, женщина засмеялась, когда ее муж назвал крысу прелатом. Заметив ее веселье, сапожник продолжил шутку:

— Да-да, прямо великий приор крысиного ордена! Этакий пузатый аббатик. Но я ее здорово прищучил, уж можешь не сомневаться!

Женщина больше не удивлялась тому, что ее муж устроил посреди ночи весь этот кавардак. Она вспомнила, что у ее прежнего хозяина крысы погрызли ножки кровати, порвали два куска полотна и безвозвратно испортили новую льняную рубашку, и задумалась о средствах повывести эту нечисть.

— Кошку бы нам! Нет, пожалуй, это не годится, — сказала она и натянула одеяло до подбородка. — Она вылакает у меня уйму молока, и ничего в доме от нее не убережешь. Уж кошки-то умеют наделать хлопот, а по ночам они так орут на крышах, что просто хоть в гроб ложись! Нет, не надо кошку! Надо отраву. Это самое верное средство. У грека-аптекаря, что держит лавку на углу базарной площади, продается отменный крысиный яд в маленьких коробочках.