— Прямо кавалеристы мы. Очень хорошо едем, а то зовут меня, я, знаешь, всю ночь не спал, устал, зовут, говорят: «Нури, приехали люди, иди аул, достань лошадей». Я тогда ехал ночью, обратно ехал, искал, искал все в поле лошади, нашел, когда ехать рано утром, в шесть часов ехать. «Э, Нури, спать совсем нет». Думал, какие такие приехали, сердился немного про себя. Один такой ехал со мной раз; скакали два версты. Он говорит: «Не могу ехать, задница болит». Я сердился, никак назад нельзя, едем, ударил камчой его коня, он помчался, помчался, плачет, кричит, сейчас упаду, сейчас упаду. Потом ночевать стали, я поехал в сторону от него. Утром, что смотрю — нет никого, он лошадь в кочевье бросал, шел пешком назад, одеяло, мешок на голове, обратно, в Кара-Кала. «Я не могу, говорит, аул искать. Зачем меня партия на работу посылала, если средства двигаться нет». Ха-ха, лошадь ему не средство. Какие люди есть. Загадочный прямо человек. С одеялом цельный день на голове шел в Кара-Кала. Хо-хо!

Нури жует лепестки своей розы и садится боком на седло. Дым его папиросы необычайно легкомыслен. Темные туты оживлены толкучкой дехкан. Люди двигаются в разных направлениях, точно на базаре. Впечатление только что кончившегося любопытного события, не слишком важного, но достаточно интересного. Декхане пользуются случаем и занимаются вполне общественной болтовней. Нури встречает знакомого и вступает с ним в длительный разговор. Потом мы отъезжаем оттуда и продолжаем путь, хотя у нас было большое желание спешиться и окунуться в эту массовку.

Мы забрасываем Нури вопросами.

— А, — говорит он, выплевывая изжеванные лепестки, — знаешь, есть такой Каль?

— Каль — значит дурак, — кричим мы, потому что разговор происходит на рыси. — Каль плешивый, герой всяких сказок и глупостей. Калю всегда не везет.

— Не везет, дурак! — кричит Нури. — Он хотел с товарищем идти в Персию, в бандиты. Товарища убили, он испугался, бежал назад, сказал, — никогда не буду это грязное дело делать, как это я спасся? Приходите все радоваться, что я спасся? Он колол овцу, делал плов, всех звал и рассказывал, чего он видел в Персии и как лучше дома. Вот собрали народ, «тамаша» праздник вышел вроде…

Вечером среди розовых клумб и шелковых милицейских одеял и занавесок, между пестрых персидских голубей, бродивших по двору, Нури сокрушенно говорил:

— Не уезжай сегодня, подожди завтра, я тебе принесу камчу. Ах, какая камча, достану такую камчу, любоваться будешь.

Но мы с товарищем не обладаем временем.

— Через год приедем, Нури, ты большой начальник будешь, вот тогда воз камчей соберем!