Срочно меняется квартира

Срочно меняется квартира

Повести

Повести

Свал глубин (Притчи Аркадия Заветного)

Свал глубин

(Притчи Аркадия Заветного)

В. Сапожникову

Море. Как бы ни уходило время, с каким-то мальчишеским восторгом я и теперь вспоминаю первое видение его. Позже мне приходилось бывать на Каспии часто, но вот тогда, в детстве…

Вцепившись руками в борт и побаиваясь шипящей угонной волны, которая бежит рядом, я силюсь понять, что же оно такое — море?

Мы плыли по реке, потом старшие стали ее называть банком, затем я услышал слово «раскаты» и наконец — «море»! Я так боялся прозевать начало моря и так и не понял, где же и когда оно началось. Всё летели над нами стаи бакланов, низко, у самой воды, стремительно просвистывали косячки шилохвостей и крякашей.

Все отвлекалось мое внимание то на птиц, то на всплески огромных рыбин, то на удаляющиеся заросли камыша, которые рыбаки называли непонятно и таинственно — черни. И столько было впечатлений и радостей в душе моей перед этим простором, что главное-то я и проглядел. А парнишка, стоявший рядом со мной у мачты большой, грубо, но мудро скроенной лодки-реюшки, сказал по-хозяйски спокойно:

— Батя, уже на сумежную воду выбежали, а все трава плывет?

И ему по-деловому, как равному, ответил отец:

— А ты примечай, Аркадий, что к чему? Ветра́ целую неделю отгонные дули. Вот траву-шелковник и нарвало волной. Теперь течение ее далеко в море унесет…

И не тогда, много позже я пойму простую мудрость этих слов: «сумежная вода», «черни», «раскаты», «шелковник». Грань, межа и скорый на догадку мужик породит это слово — «сумежная». Еще ее называют, за особый вкус, сладимой водой, хотя она просто солоноватая.