3

3

Теперь уже и не вспомнить, когда они сели рядышком под кустом боярышника; вышло как-то так, что сначала там расположились все — и парни и девушки; но постепенно они разошлись, а эти двое остались и продолжали разговаривать. Чудесные то были вечера! Столько всего можно было переговорить — конца-краю не было их беседам. Парень рассказывал о своих детских годах, о том, как он учился в степной школе, и о привычках учителя, который посылал их пахать огород, чему они весьма радовались: не нужно было заниматься. Он вспомнил, что была там цепная собака; на шее у нее было одето какое-то подобие хомута, утыканного гвоздиками, чтобы было легче драться с бешеными собаками и даже с волком; днем ее привязывали на длинной цепочке к ролику, свободно передвигающемуся по проволоке, протянутой между двумя деревьями, так что она могла бегать довольно далеко. На ночь собаку спускали с привязи, и тогда уж ни одна живая душа не могла бы проникнуть за чем-либо во двор.

— А ты в какой школе училась, сколько классов окончила?

— Я? Да можно сказать я и не училась. Один год.

— Как же это так?

— Видите ли, я тогда заболела, а на следующий год уже не пошла снова в первый — стыдно было. Так и не стала больше ходить в школу.

— Жалко.

— Чего?

— Что не училась.

— Почему?

— Потому что в школе многому обучают.

— Чему?

— Многому.

— Этому и по книжкам можно научиться.

— Можно.

— Из романов, — серьезно проговорила девушка.

— Ты любишь читать?

— Да, если есть книги.

— Что ты уже прочла?