Через канаву с валом, обсаженным густо елками, попали в яблонный сад. Приземистые, широкие, нежились в солнце яблони, лучшие из лучших: двенадцать сортов – из семисот, что водятся в России. Как и в «парке», на яблонях висели берестовые туески – кормушки. Многие птицы поумолкали, но тут слышался щебет и свист всякой пернатой мелочи.

– Co-рок пудов! воскликнул Мухомор, – Всякого семени-зерна. Да они нам с лихвой отплачивают, чистят дерева во как! Всех этих мух окаянных, заразу эту… без них бы всему погибель!..

Он сорвал свой «гриб» и хлестнул по балахону в исступлении.

– Берегитесь, страшитесь проклятых мух!.. – завопил он, выкатив в ужасе глаза. – Это чума, холера, гнусная нечисть окаянная… чтоб им издохнуть! черт их нам припустил!.. опыты изобретаю, замучили, окаянные!.. Уу-у, про-клять!.. на каждом волоске тифозная горячка… тыщи миллионов безвинных человеков пропадают от такого ничтожества!.. В газеты подавал, а те на смех: «Ставьте мухоловки!» Погубят они нас, страшные сны мне снятся… у-у, гнусы!..

На изможденном лице его был ужас, катился пот. Алеша катался по траве от хохота. Не выдержала и Даринька. Мухомор даже растерялся.

– Голубчик, успокойтесь… – сказала она, – я тоже не люблю мух. В церкви молятся даже – избавить от гнуса. Всегда молятся. Если муха попадет в сосуд, его очищают молитвой, такая молитва есть… окропляют святой водой.

– Молитва?.. есть молитва?!.. – воскликнул Мухомор. – От мух?!.. Эт-то вот замечательно. Не знал… Значит, и в церкви опасаются?..

– Да обо всем молятся! Вода осквернилась чем, овечка ли родилась, новое жилище построили, первые плоды вкушают… все освящается молитвой, на все призывается Божие благословение. Вот новую вы яблоньку посадили… – всегда православные молятся, хоть в сердце. Как это хорошо, памятуют о Господе, все сотворшем… и человека, и яблоньку. Ведь все на радость человекам, и Церковь разделяет со всеми эту радость и молится о всех и за вся…

Она разгасилась от возбуждения. Мухомор слушал как зачарованный. Восторг был в глазах Алеши.

– Как вы говорите… – сказал он тихо.

– Не знал!.. – крикнул Мухомор, осматриваясь растерянно. – Не знал! Ведь это… самая фи…лозо-фическая правда! За всех и про все!

– «О всех и за вся». Разве вы не слыхали? Каждый день, в обедню, во всех храмах… возносят молитву – песнь – «о всех и за вся»: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи…»

– Не знал, не слыхал! И никто мне про это не сказал, из самых даже мудрых ученых!.. Это я запишу… такая мысль высокая!.. – шарил он тетрадку в балахоне. – Чего вы мне, барыня, сказали!.. Будто и во мне… я свои молитвы сочинял, как вот сюда дойдет… – и он уныло махнул рукой.