— Думаю, что сегодня мы с тобой пить в частном порядке не будем.

Балагуря с нудным попом, капитан Глеб не забывал оглядывать и остальных забавных персонажей, веселившихся в просторной комнате.

После многочисленных подходов и трудного совместного пыхтенья лесник и Николас добились только почетной спортивной ничьей. Правой рукой был явно силен голландец, а левой, безо всяких шансов для Николаса, постоянно выигрывал отечественный богатырь. В эти же самые минуты футбольный мачт в телевизоре благополучно закончился и в угол к силачам направился жилистый О'Салливан. Подошел, улыбнулся, лениво зевнул и за несколько мгновений «сделал» обоих.

Бородатого лесника левой рукой, растерянного Николаса — правой.

Не обращая особого внимания на обиженных им ребятишек, скучающий О'Салливан опять сел в продавленное кресло перед музыкальным на этот раз телевизором.

— Ну, милок, чего ты свою хлеборезку-то открыл?! Притомился я за день, не в форме сегодня.

Лесник попутно рявкнул на изумленного их поражением Стивена и, тяжко вздыхая, тоже присоединился к беседе Глеба с местным священнослужителем. Лицо тяжелого человека было хмуро, бицепсы все еще играли под закатанными рукавами клетчатой рубашки.

«Хотелось бы нейтрального поведения с его стороны…»

— Ну, брат, ты загнул!

Это после пяти минут напряженных размышлений из ступора выпал поп.

— И не брат ты мне вовсе, обжора!

— Ну, не брат, ладно… Но батюшкой-то ты меня должен по-любому называть!

— И не отец! Ты ведь младше меня по паспорту, хоть и зарос, дражайший, длинным волосом с целью напускания на граждан идеологического туману. В жизни-то я видал куда больше, чем ты, поэтому и понимаю ее лучше тебя! А ты что видел и что знаешь?!

— Я по духовному закону тебе батюшка!

— Моей душе никакие придуманные родственники не нужны!

Еще один русскоговорящий человек присоединился к их развеселой компании. Бориска с гордостью принялся наблюдать за очередным логическим триумфом своего командира.

— Ну, и как же я тебя должен называть при совместном общении?! Ты ведь чадо мое, раб божий, как и вся моя паства…

— Раб божий?! Я — раб?! Ну, это ты явно погорячился!

В веселом изумлении капитан Глеб Никитин еще раз внимательно посмотрел на собеседника.