— Думаю, что вы имеете в виду Голубку, как я ее тогда называл. Признаюсь вам, ее, единственную, я очень любил.

Жена Федора, не утаивая, рассказала Роману, что на первом году совместной жизни она едва не разошлась с мужем из-за Голубки.

— Идем мы как-то по улице, и вдруг мой Федор бросает меня и бежит куда-то в сторону. Смотрю, а он к той красавице, которой мы все завидовали, подбежал, поздоровался, руку ей поцеловал. У меня даже в глазах потемнело. Он меня зовет, а я повернулась и — домой. Боже мой, как я тогда переживала, сравнивая себя с ней. Ну почему я не родилась такой же красивой, как она? Тогда же и решила, что с Федором жить не буду. Пусть идет к этой королеве красоты. Я плакала, не находила себе места, и когда он вернулся домой, всердцах высказала ему все, что о нем думаю. Долго он убеждал меня, что она была вашей девушкой, что вы лучше его и что ему за вами никогда не угнаться. Я не верила, и только когда он назавтра сходил к бывшим вашим хозяевам, у которых вы жили на квартире, и принес оттуда фотокарточку, где вы сняты вместе с ней, я немного остыла, но тем не менее все равно порывалась написать вам письмо на адрес редакции. Отговорила меня одна знакомая учительница, которая работает вместе с Голубкой-Надей. Она рассказала, что Надя некогда действительно была влюблена в друга Федора, а вышла замуж за инженера, но уже давно разошлась с ним. После того мы всегда ее видели одну. Такой образ жизни одинокой женщины удивлял нас.

Скрипнула дверь, и в комнату вошел Федор. Увидев Романа, бросился к нему, и друзья застыли, крепко сжав друг друга в объятиях.

— Маша! Что же ты не предложила дорогому гостю раздеться? — Федор, широко улыбаясь, разглядывал Романа.

— Ой! У нас сразу завязался такой интересный разговор, что я и забыла о своих обязанностях хозяйки.

— Конечно же, о Голубке. Надеюсь, теперь-то ты окончательно убедилась, что не мне было ухаживать за нею?

— Да ладно тебе прибедняться, — улыбнулся Роман.

— Я всегда радовался, что такая замечательная девушка любит тебя. И что примечательно, когда бы мы с ней ни встречались, с лица ее мгновенно исчезала строгость и она, как-то стесняясь, однако довольно настойчиво всегда расспрашивала меня, не слышал ли я чего нового о тебе, о твоей жизни. Прочтя как-то в газете твое стихотворение, Надя расчувствовалась и сказала мне: «Неужели Роман счастлив? Такие люди, как он, обычно не бывают счастливыми. Теперь, когда я стала больше разбираться в жизни, стала глубже понимать и Романа. Он человек гордый, бескорыстный, с тонкой, отзывчивой душой. Но, как говорят педагоги, у него слишком неустойчивый, непостоянный, я бы сказала, взрывной характер. Его гордыню можно укротить: одно теплое, ласковое слово и возле тебя мягкий, добрый человек. Но стоит задеть его самолюбие, упрекнуть в чем-либо, как он тут же становится высокомерным и надменным. Как же хорошо я его знаю».