Фонякин кивнул.

— Трудовую книжку вышлите потом.

— Ладно. Куда сейчас?

— К дяде. Старенький он уж стал… инвалид.

Фонякин опять кивнул.

— Не обессудь, Петро. Я ничего тут не мог сделать.

— Да что вы! Поправляйтесь, главное. Я не пропаду. — Петр пожал крупную слабую ладонь тестя. Когда-то — он даже и не успел заметить, — когда и за что, — полюбил он этого доброго человека, вечного труженика. И понял это только сейчас. И его тоже больно отрывать от сердца.

— Будьте здоровы.

— Счастливо тебе. — Фонякин глядел вслед Петру, пока за ним не закрылась дверь.

Ольга ждала его.

— Вот так, Ольга.

— Как он? — Пока Петра не было, она заметно успокоилась.

— Ничего. Поругались, наверно?

— Да. Хуже — он меня ударил. Первый раз в жизни…

— Ну… ты больней бьешь.

— Куда сейчас?

— Домой. Дядька плохой тоже… Ничего, Ольга, все будет нормально.

— Не торопись, куда бежишь-то?

Петр сбавил шаг.

— Он хороший человек? Учитель-то?