Они подлетели возбужденные, но без испуга, а с радостью:

– Пошли скорее! Мы лодку нашли!

8

8

Скалистая гряда врезалась в море метров на семьдесят, а потом круто поворачивала и шла вдоль берега, постепенно рассыпаясь на отдельные камни, как сплошная линия, которая вдруг рвется на тире и точки. Этот невысокий каменный барьер образовал бухточку. Волны лишь кое-где перехлестывали в нее, и вода была почти спокойной. В самом тихом месте, там, где гряда делает поворот, стояла, приткнувшись к скале, парусная лодка.

Мы добрались до нее по каменистому гребню.

У лодки была высокая узкая корма с затейливой резьбой, широкий корпус, обведенный узорчатым поясом по округлым бортам, крепкая мачта и длинный косой реёк со свернутым на нем парусом.

Братик первым прыгнул в лодку. За ним, конечно, Володька. Лодка закачалась, словно проснулась.

– Как для нас приготовлена! – весело сказал Володька. А Братик ухватился за руль, и тот бесшумно заходил в медных петлях.

Мы с Валеркой тоже прыгнули.

– А ничего, что мы без спросу? – сказал я Валерке. – У нее, наверное, есть хозяин? Кто-то приплыл сюда.

– Приплыл с полвека назад, – отозвался штурман Дэн. – Смотри, какая старая.

И в самом деле, в мелких щелях обшивки и у шпангоутов блестел песок, принесенный ветром. Древесина планшира выветрилась, а к железным втулкам уключин прикипела морская ржавчина.

– Но тогда лодка гнилая, наверно…

– Это дерево не гниет. Вот разве парус…

Парус был треугольный, вроде тех, какие у нас называют латинскими. Он закачался, когда мы его развернули, хлопнул под ветерком.

– Хорошая ткань, – сказал Валерка. – Каменистое волокно. Тоже не гниет.

– Вроде капрона? – спросил Братик и потрогал обмотанную вокруг живота веревочку.

– Вроде… – согласился Валерка.

А Володька нетерпеливо сказал: