– Это ты мне говоришь? Будто не в меня стреляли из арбалета! До сих пор иногда плечо болит. В опасные минуты…

Верно ведь! Я и забыл в этой суматохе, что Петька не новичок в подобных делах.

– Тем более. Сегодня надо жить с оглядкой…

Мы пересекли площадь Рождества, опять ухватили на стоянке скрипучий фаэтон-автомат, оставили его за квартал от дома (конспирация) и через две минуты, слегка запыхавшись, предстали пред очи Эдды Андриановны. Она обрадованно улыбалась.

– Добрый день, Эдда Андриановна! Меня никто здесь не искал, не спрашивал? Должен был зайти… один знакомый.

– Никто… Доброе утро, мистер Питвик.

Не знаю, что стало с моим лицом, а у Петьки округло открылся рот и брови вылезли на середину лба.

Эдда Андриановна улыбнулась еще приветливее:

– Ну что же вы, мсье Пьер?.. Кстати, Кирилл Климович просил кланяться…

Я выговорил почти механически:

– Спасибо… Разве утро? Я думал… дело к обеду.

– Ага… – радостно подтвердил Петька. Этот авантюрист пришел в себя быстрее меня.

– И тем не менее, – значительно произнесла Эдда Андриановна и подняла палец. Потом этим же пальцем надавила Петькин нос, погрозила, а меня поманила в соседнюю комнату. На Петькином лице изобразилось глубочайшее разочарование.

– Бди, – сказал я ему, – сквозь окна. Чтобы никто на улице и во дворе…

Петька слегка утешился.

В своей комнате Эдда Андриановна указала мне на кресло.

– Итак, Кирилл Климович просил передать привет… Милейший человек, не правда ли? Кстати, мы учились когда-то в одной школе, только он тремя классами младше… Ну-с, мсье Пьер? Дело и правда – «супер»?

Я уже полностью пришел в себя:

– У вас есть диктофон?.. Ах да, естественно. Включите, чтобы мне потом не повторяться.