— Как червям в хрене, — пошутил кто-то.

— Почему так?

— А вы разве не знаете? — отозвался человек, сидевший недалеко от двери. — Извините, товарищ, как ваша фамилия? Где-то я вас видел.

— Может быть, новый председатель? — раздался сиплый голос из другого угла.

— А разве у вас нет председателя? Я хочу его видеть, — сказал Мегудин.

— Ушел куда-то, наверное, скоро придет. Завтра он уезжает.

— Если бы вы только знали, сколько председателей у нас перебывало, — продолжал человек с сиплым голосом. — Один приехал к нам из города в фетровой шляпе, с толстым, как у министра, портфелем. Созвал собрание, наобещал золотые горы и через месяц еле ноги уволок отсюда… Другого болтуна и бездельника выгнали, третий сам отказался, а последний нашел себе хорошее занятие — открыл винный ларек и вместе с продавцом выпивает.

…Мегудин долго беседовал с людьми, знакомился с положением дел в колхозе. Когда он поздно вечером ушел, разгорелся сильный спор, кто он, этот пришелец, — новый председатель колхоза или просто человек, прибывший сюда по какому-то делу. Сдержанность и необычайная осторожность, с которой он произносил каждое слово, насторожили всех присутствующих, вызвали самые различные предположения. Некоторые считали, что человек просто хочет найти здесь приют, ибо ему некуда деться; другие, наоборот, полагали, что это хороший признак: мало говорит — значит, много делает.

Когда все собрались уходить, мужчина, сидевший у двери, спросил:

— А вы знаете, кто этот человек? Мегудин! Неужели вы его не узнали? Это бывший председатель нашего райисполкома!

— Чего ради он завернет сюда? Что ему тут делать? Может, в гости приехал… — отозвался кто-то.

— А я вам говорю, что это он. Точно он, — твердил сидящий У двери.

— Не может быть, чтобы человек с такими заслугами приехал к нам в колхоз, — послышался голос из другого угла.

Назавтра чуть свет, еще до того, как люди вышли на работу, Мегудин успел побывать на колхозном дворе, в полуразрушенном хлеву, где стояло несколько коров и было с десяток свиней. Оттуда пошел в поле, осмотрел запущенный, одичавший виноградник, а затем направился в правление колхоза к счетоводу.

Счетовод — высокий, с длинной тонкой шеей, в очках, из-за которых смотрели грустные глаза, — на вопросы Мегудина отвечал коротко, называя только цифры. Насчет возможности получить кредиты в банке он сказал:

— Колхоз должен государству больше, чем стоит все его достояние. Поэтому вы должны понять, что мы не кредитоспособны.

Мегудин никогда не искал спасения в кредитах, не хотел залезать в долги, но ответ счетовода его сильно расстроил.