К утру ураган начал стихать. Когда после бессонной ночи Мегудин зашел в правление, его дожидались там Кузьменко и Галыга.

— Вот молодцы, — сказал он. — Хорошо, что пришли. Надо, чтобы вы вместе с главным агрономом проверили, не пострадали ли озимые и в каком состоянии находятся сады и виноградники.

Мегудин снял трубку, но телефон не работал.

— Зайдите, пожалуйста, к Гриценко, — обратился он к Кузьменко, — и скажите, что я прошу его прийти в правление. А вы, товарищ Галыга, найдите Блоштейна и передайте ему, чтобы осмотрел сады и виноградники, и установил, какой ущерб причинил ураган, и наметил, где какие меры надо предпринять.

Минут через пятнадцать вернулся Кузьменко и сообщил:

— Товарищ Гриценко на рассвете куда-то уехал.

— Вероятно, он уже в отделениях… Наверное, не смог дозвониться и сам поехал посмотреть, как там на полях. Поезжайте и вы, товарищ Кузьменко, туда, а я подожду нарочного из «России».

Прошел час, второй, но нарочного не было. Мегудин собрался уже поехать к Перевержину, но пришли Кузьменко, Галыга и Гриценко, сказали, что поля, сады и виноградники почти не пострадали от урагана. Лишь кое-где с корнем вырваны отдельные деревца и кусты.

В полдень приехал посланец из «России» и доложил, что их колхоз тоже отправил машины с продуктами и вещами на пастбища. Они ждут вестей оттуда. Как только что-нибудь прояснится, они сообщат.

Наступил вечер, а из «России» никаких сведений не поступало. Мегудин уже пожалел, что сам не поехал на пастбища. Едва дождавшись утра, он отправился к Перевержину. Петр Семенович радостно встретил его и вручил только что полученную газету:

— Пятнадцать минут тому назад приехал посланец с пастбищ. Наши стада спасены!

— Спасены? Правда?! — воскликнул Мегудин. — Расскажи, как!

— Читай газеты, там все сказано.

Статья в газете начиналась так:

«…Однажды ночью, в суровый 1942 год, когда бушевала снежная вьюга, комиссару Порельскому, после героической гибели командира, пришлось поднять батальон в атаку. Два дня и две ночи не прекращался свинцовый град. Огненную стену, за которой прятался враг, нужно было во что бы то ни стало проломить. Снежные сугробы стали красными от крови, но Порельский поднял бойцов в атаку: — Вперед, товарищи, за мной! В ту ночь его, тяжело раненного, вынесли с поля боя и отправили в госпиталь. Там ему ампутировали ногу. Но даже в бреду он не переставал кричать: — Вперед, товарищи, за мной! Желание всегда быть впереди он сохранил на всю жизнь. Теперь, много лет спустя, будучи больным, секретарь Ленинского райкома партии Николай Иванович Порельский, проснувшись от гула внезапно разбушевавшегося урагана, сразу же вспомнил о пастухах и стадах, которые несколько дней назад пришли на их пастбища. Он встал, надел свой протез и поднял на ноги весь район. Трактористы на тракторах, шоферы на машинах, всадники на лошадях — все отправились спасать попавшие в беду стада соседей. Они везли с собой одеяла, тулупы, пальто, еду и воду. А когда колхозники пригнали скот в деревню, то разместили его в своих «стойлах».