Четверть часа не смолкал грохот. Над Верино повисла огромная черная туча. Только и видно было в этой черноте, что языки пламени.

* * *

Под шум взрывов партизаны ворвались в город. Они действовали четко, по заранее намеченному и отработанному плану.

Вспыхнули казармы.

Гитлеровские солдаты и офицеры выскакивали из окон домов. Но на улице их косили партизанские пули. Была захвачена комендатура. Группа, возглавляемая Скоблевым, пробивалась к зданию гестапо.

Мелкими группами партизаны перебегали от дома к дому, где находились фашисты, и бросали в окна гранаты. Крики гитлеровцев заглушали выстрелы и взрывы.

Возле здания гестапо фашисты пытались оказать сопротивление. Но вскоре их пулемет умолк и вывалился из окна.

Беспорядочная стрельба эсэсовцев почти не причиняла вреда партизанам. Они ворвались в здание.

Николаев искал кабинет Коха.

Он приставил автомат к груди перепуганного эсэсовца:

— Где Кох?

Эсэсовец кивнул на дверь.

Николаев ворвался как раз вовремя.

Кох сидел в кресле с закрытыми глазами и медленно поднимал к виску дуло пистолета. Партизанская пуля опередила.

Кох открыл глаза, выронил пистолет и медленно сполз на пол.

* * *

Комбриг уже пустил красную ракету.

Операция подходила к концу.

Из подвалов гестапо были выпущены узники. Со слезами радости на глазах кидались они к партизанам, обнимали и целовали своих освободителей.

Весь гарнизон уничтожить не удалось. Около двухсот гитлеровских солдат, не принимая боя, ринулись на запад.