— Ужо, на Спаса, загляни на пчельник ко мне, медком-почином попотчую новую хозяйку нашу. А на хозяйку-то не похожа, не строгая.

Смотрел умильно, и у глаз его лучики сияли, — совсем как пчеляки-монахи.

— А ну, загану тебе, а ты разгадай; «Висит мохнато, увидал — жить богато!» Чего будет?..

— Ро-ой!.. — засмеялась Даринька.

— Говорю — красавица-умница! А ну еще: «Сидят чернички во темной темничке, без нитки, без спицы, — вяжут вязеницы… ни девки, ни вдовы, ни мужни жены… детев не рожают, Господу Богу угожают»?..

— Пчелки!.. — воскликнула радостно Даринька.

— А, ты, бедовая какая, светленькая… — всплеснул руками Егорыч, — весело с тобой балакать. А теперь огребать давай, милая, тебе на счастье. Господи, баслови… далось бы…

Он покрестил рой, пошептал чего-то и полез по стремянке. Подставил под ком широкий сачок из кисейки и сверху тряхнул сучок. Ком мягко упал в наметку.

— Богатый роек, фунтикам к пяти, кака прибыль-то! На счастье тебе, роиться… — сказал он с ласковой ухмылочкой.

Даринька не поняла, чего это говорит — «роиться». И вдруг так вся и вспыхнула.

— Како подвесило-то… молись Богу.

И пошел, покачивая в наметке, как кадило. Где висел рой, еще кружились сорвавшиеся с кома пчелы.

— Это здешний? — спросила Даринька.

— Егорыч наш, пчеляк, — сказал Мухомор. — Большой пчельник у нас к малиннику. Егорыч всегда оправдается, пудов полсотни медку сотового продает Матвевна. Вещатель будто… погоду по пчелам за неделю знает.

— Вещатель?..

— Странный он, — сказал Алеша, — вещие сны видит.

— Да?!.. вещие?.. — будто испугалась Даринька.

— За год еще сказал Матвевне про маму: «Не жилица она…»

— Так и сказал?..

— Да. Доктора думали, что малокровие, опасного не предполагали. А Косте сказал, когда решили продать усадьбу: «Продадите, да не продадите, все медок мой есть будете». Посмеялись тогда, а вот вы вчера сказали…