А через годок она и Капитолину выписала, и меня, грешную… — сказывала старушка, — песенки ей певала и сказки сказывала. Я, говорит, в няни тебя беру, скоро у меня детка сродится, Федя на мне поженится, на образ покрестился.

Капитолину на квартиру поставили, неподалечку, Богу пусть молится. Хаживала она и в дом, чайком поил ее Силуаныч, а она ему из Житий вычитывала. Дочка у Ли-почки родилась, души в ней не чаял барин, к годочку уж лепетать стала. Спросят ее: „Как тебя звать?“ — „Дайнька“, губенки так выставит.

А княгиня-мамаша все противилась, гордая такая, не желала ихнего брака. Да князь сказал — уломаю, а то и без согласия поженимся.

Два годика пролетело, как день светлый. И стал на ихнюю половину младший братец князев частить. Самондравный, гордый… — рассказывала старушка, — в офицерах служил. И такой был игрок-картежник, все свои деньги попрокидал. Как-то и прихвати Липочку под спинку… Силуаныч его застал: Липочка при нем охальника по щеке, затопала на него. Барина дома не было. Приехал, вызвал братца — за ворот и рванул. Ну, тот прощенья просил. Умягчился барин, велел у Липочки прошенья просить. И вот, кушали как-то вместе. Барин и объявили: „На Красной Горке женюсь на Липочке, будешь уважать!“ А Ли-почку учительши обучали, как листократы чтобы была. Тут и мамаша согласилась, пондравилась и ей Липочка: „Не ожидала, какие у ней манеры великатныя!“ А уж мыто радовались как…

Потом — „злой случай“ на облаве. Как громом сразило Липочку.

А недели через три пришел лакеишка от младшего барина: выбирайтесь. Липочка взяла Дайньку, в шубочку завернула, к Капитолине пошла. Безо всего вышла, лакеишка и укладки на ключ замкнул. Силуаныч как ахал, а чего может… — наследник велит. Мамаше отписал. Образа ихние сам отнес, игрушечки, бельецо. А меня в судомойки определили.

Великим постом приехала мамаша, была у Липочки, подарила Дайньке сто рублей, а на другой день и воз с сундуками пригнала. Увидала Липочка: „Не приму!“ Капитолина как ее просила… „Нет Феди моего, а эту мне пыль не надо!..“ И поехали сундуки. Совсем она голову потеряла, бегала по морозу в одном платьице. Соседи видали: под колодцем бельецо Дайнькино полоскала, а кругом намерзло, осклизнулась она на льдышках, упала, так на льдышках и разрешилась — скинула… по шестому месяцу, мальчик был… Подняли ее без памяти, свезли в Басманную больницу, она через недельку Богу душу и отдала.

Капитолина осталась с Дайнькой. Помогал им, чем мог, Макарий Силуаныч. А скоро его княгиня-баронесса в хорошую богадельню поместила. На Калитниковском Липочку похоронили. Прошло годков пять, пошла Капитолина с Даринькой на богомолье, воротилась — а на могилке и крестика нет. Продала Липочкино колечко, купила крестик, и решеточку поставили…»