И сейчас, стоя посреди чистого, процветающего магазина с прилежными сотрудниками и крепнущей репутацией, с превосходно обставленной студией и общей атмосферой эффективности и оптимизма, Фред вспоминал день, когда Салли впервые ступила на их порог – застенчивая, нервная и в смертельной опасности. Фредерик в это время самозабвенно ссорился с сестрой. Лавка была ветхая, половина полок – пустовала, и неминуемый конец приближался с каждым днем. Потом с помощью серии на удивление хорошо продававшихся комических стереографий им удалось остаться на плаву; а дальше, когда Салли смогла вложить в бизнес кое-какие деньги, пришло и процветание. Со стереографиями они уже завязали: их рынок неуклонно сокращался; теперь в моде были cartes de visite[10] – маленькие портреты. Правда, теперь им становилось тесно в этом помещении. Скоро придется расширяться, а то и филиал открывать.

Фредерик машинально потянулся за часами, выругался, вспомнив, что они остались у Маккиннона, и посмотрел на те, что висели над прилавком. Он надеялся, что Салли заглянет… Она явно задумала что-то, а ему не сказала, и это не давало ему покоя.

Управляющий за конторкой заполнял бланк заказа на фотографическую бумагу. Фредерик подошел к нему и спросил:

– Мистер Блейн, мисс Локхарт ведь не показывалась сегодня утром?

– К сожалению, нет, мистер Гарланд, – мрачно сообщил тот. – Я планировал привлечь ее к разговору о необходимости расширить штат. Боюсь, наш добрый друг Герберт не слишком одарен, а все остальные уже заняты. Что вы скажете по этому поводу?

– Хорошая мысль. Но где, по-вашему, новые сотрудники будут работать? В архив уже и кошку не засунуть… хотя, уверен, вам удалось, если бы она не слишком сопротивлялась. Нам будет нужен стол… и печатная машинка – они теперь все ими пользуются.

– О, да. Вполне возможно, нам понадобится расширить помещение, мистер Гарланд.

– Забавно, я только минуту назад сам об этом думал. Но сейчас мне нужно уйти. Если мисс Локхарт вдруг объявится, обсудите с ней этот вопрос. И передайте ей мои наилучшие пожелания.

Он взял пальто и вскоре уже садился на поезд до Стретема.

Нелли Бадд как раз кормила кошек. Каждая из них была реинкарнацией какого-нибудь египетского фараона, охотно объяснила она Фредерику. Сама дама, однако, была совершенно земной: пышногрудая, яркоглазая – к тому же она то и дело бросала восхищенные взгляды на то, что сама, без сомнения, охарактеризовала бы как его мужественные формы.

Фред решил не тянуть быка за рога.

– Миссис Бадд, – без обиняков начал он, стоило им усесться на удобном диванчике в гостиной, – я был на том стретемском сеансе и имел счастье запечатлеть вас на фотографии. То, что вы вытворяете в темноте, меня совершенно не волнует, и если ваши друзья достаточно легковерны, – что ж, это их личное дело. Но фотография вышла славная: фальшивая рука на столе, шнурок протянут к тамбурину, а чем там занята под столом ваша левая нога, я и подумать не смею… короче, миссис Бадд, позвольте мне начать вас шантажировать.