Комфронтом, присутствовавший при допросе, заметил:

— Типичный английский вариант. Респектабельное исчезновение.

— Да-да... — торопливо закивал лысой головой Ненсберг. — Но вы, надеюсь, не поставите меня к стенке?.. Я же чистосердечно...

— Вас будут судить, господин Ненсберг. Если за вами не водится кровавых злодеяний, то, думается, и без стенки обойдется.

— Не может быть! — чуть ли не взвизгнул от восторга толстяк, утирая пухлой ладошкой пот с лица. — Вы это серьезно?.. Но ведь... Чекисты четвертовали генерала Муханова!

Тут все присутствующие разразились гомерическим хохотом. Это надо же! В полной растерянности Ненсберг побагровел, потом смущенно захихикал. Он был одним из тех, кто усердно распространял слухи о зверствах большевиков, комиссаров, чекистов. И под конец сам уверовал в свои вздорные измышления.

А ведь он не мог не знать о зверствах тех, кому он служил в качестве бутафорского «министра». В сентябре 1922 года мне довелось присутствовать на заседании Полевой выездной сессии военного трибунала Туркестанского фронта в городе Ош. Судили кровавое чудовище, изверга Муэтдина-бека с его ближайшими подручными, палачами. Даже такой стойкий коммунист, как председатель военного трибунала Туркфронта Петр Алексеевич Камерон, подчас, слушая свидетелей, едва сдерживал слезы.

Муэтдин — закоренелый уголовный преступник, осужденный за убийство еще до революции. Бежав с каторги, пристал к шайке Османа Курбаши. Подыскав удобный момент, Муэтдин убил Османа и со своей шайкой влился в «воинство» Мадамин-бека. Вместе с «беком» вынужден был сдаться советским властям, однако недолго вел мирный образ жизни. Собрав шайку из отпетых душегубов, Муэтдин совершал поистине страшные злодеяния. Вот небольшой отрывок из обвинительного акта по его делу:

«...Красноармейцы сжигались на костре и подвергались пытке; дети разрубались шашкой и разбивались о колеса арб, а некоторых разрывали на части, устраивая с ними игру «в скачку», то есть один джигит брал за одну ногу ребенка, другой — за другую и начинали на лошадях скакать в стороны, отчего ребенок разрывался; женщины разрубались шашкой, у них отрезали груди, а у беременных распарывали живот, плод выбрасывали и разрубали...»

«...Красноармейцы сжигались на костре и подвергались пытке; дети разрубались шашкой и разбивались о колеса арб, а некоторых разрывали на части, устраивая с ними игру «в скачку», то есть один джигит брал за одну ногу ребенка, другой — за другую и начинали на лошадях скакать в стороны, отчего ребенок разрывался; женщины разрубались шашкой, у них отрезали груди, а у беременных распарывали живот, плод выбрасывали и разрубали...»