Немецкий миссионер Метц пишет: «Между тоддами и курумбами существует какая-то враждебная сила, заставляющая курумбов повиноваться против воли тоддам. Встречаясь с ними, карлик падает на землю в припадке, похожем на эпилепсию, извиваясь, как червь, дрожит от ужаса и выказывает все признаки скорее нравственного, нежели физического, страха…» Этот миссионер тридцать три года жил с тоддами, деля с ними их быт и еду. Хотя ему и не удалось обратить в свою веру ни одного. Гордился, что выучил их язык, но оказалось, что тодды обучили его не своему, а тому, на котором говорят с женщинами и слугами. Тодды, по слову тех же очевидцев, владеют многими языками, но скрывают собственный.

Добрались до Ути. Присели в дхабе перекусить, пока Вики пошел выяснять с местными рикшами, как проехать к селению тодда. Вернулся воодушевленный, вроде узнал.

Городок уже позади, едем перелесками по проселочным, свернули и с них, оказавшись на маленьком хуторе. Да, вот эти бочкообразные строения из тростника с крохотным лазом в них с торца. А над входом – рисунки, вроде наскальных росписей. Но таких только два домика в окружении нескольких обычных каменных одноэтажных. На пригорке под деревом в тени сидят молодые женщины, занимаясь рукоделием – так вот они, эти шали тодда с уникальным орнаментом, который ни с чем не спутать, красной нитью по белому. Тая присела с ними, а я пошел к бочкообразному домику. Он огражден частоколом врытых в землю удлиненных камней, верней, их сколами. За их черту нельзя. Не только мне, но и любому из племени, кроме священнослужителей. Если это храм, а не дом. Пока неясно. Поднялся выше по заросшему лесом холму, вышел на поляну с капищем: камни тесаные, как те божки аку-аку с острова Пасхи. Поляна, заросли со всех сторон, ни души, орел в небе кружит. Вернулся, подошел к жилому дому, там женщина в глубине двора. Ана, зову по-тамильски, ана! Подходит, пытаюсь объясниться с ней, не понимает, Вики выручил, отвела нас в другой дом, где живет другой тодда, он когда-то был нанят проводником и переводчиком для киношников Би-би-си, приезжавших сюда. Вышел мужчина лет сорока на вид, в блеклой цивильной одежде и солнцезащитных очках, на ногах кроссовки. После переговоров решили попробовать пробраться к главному сакральному храму тодда. Три блокпоста на единственной дороге, ведущей через джунгли к этому месту. Ждали, пока он созванивался. Вроде бы складывалось. Но на последнем кордоне, как он сказал, могут завернуть.

Дочитывал. По мере того как буйволы подходят к воротам, тодды становятся в два ряда по обе стороны ворот, мужчины по одну, женщины по другую, а затем все отвешивают по низкому поклону буйволам, каждому поочередно. Заперев буйволов, мужчины принимаются доить буйволиц, женщину животное к себе и не подпустит, да им и запрещено входить туда. Тодды разделены на семь кланов или родов: в каждом клане насчитывается сотня мужчин и дюжины две женщин. По собственному их уверению, эта численность не меняется, да и не может измениться, существуя уже с первой эпохи их поселения в горах. У них полиандрия: одна жена на всех братьев одной семьи. Мы знаем, сколько нам необходимо мужчин и сколько матерей, говорят они, и лишнего мы не станем иметь.