Позднее он тоже влился в поток людей, медленно текущий к выходу. Пассажиров провожали, желая им всего наилучшего, улыбающиеся стюардессы. Солнце играло на их лицах и лицах спускавшихся по трапу людей; казалось, что с самолета они переходят в некий новый и прекрасный мир. Держа газеты под мышкой, Ив нервно перекладывал пакет из одной руки в другую, его колотила нервная дрожь. Та стюардесса, с которой он флиртовал, стояла ближе всех к выходу. «Аи revoir»[68], – сказала она ему, улыбаясь лучезарно и слегка насмешливо, как умели многие его соотечественницы. Неожиданно ему пришло в голову, что он ее больше никогда не увидит. До сих пор он как-то не думал, что, возможно, оставляет позади нечто такое, чего в один прекрасный день ему мучительно будет недоставать. «Bon courage»[69], – прибавила она. Он улыбнулся и ответил: «Merci, mademoiselle. Au revoir»[70]. Он хотел еще сказать: «Vous êtes très jolie»[71], но не успел, оказавшись внезапно на ярком свету – солнце било ему прямо в глаза. Трап под ногами был какой-то необычный. Когда он наконец ступил на твердую землю, сверху его окликнули: Bonjour, mon gars. Soyes le bienvenu»[72]. Ив поднял глаза. Перегнувшись через перила балюстрады, на него смотрел улыбающийся Эрик, одетый в белую рубашку с расстегнутым воротничком и брюки цвета хаки. Он выглядел как довольный жизнью человек; за время, проведенное на родине, он похудел, его короткие курчавые волосы пылали на солнце. Ив радостно помахал ему, не в силах произнести ни слова. Эрик. И тут же все страхи улетучились, и появилась уверенность, что все будет хорошо. Продвигаясь в особой очереди для иностранцев, он даже стал насвистывать про себя. Досмотр он прошел без всяких проблем и очень быстро, ему с улыбкой вернули паспорт, поставив в него штамп и отпустив вслед какую-то шуточку, смысл ее он не уловил, но почувствовал общий доброжелательный тон. Потом он перешел в зал, где выдавали багаж и откуда был виден Эрик, стоявший в помещении верхнего этажа, он улыбался Иву через стекло. Но вот уже и багаж выдан. Ив шагает, минуя разные ограждения, вперед – в город, который спустившиеся с небес люди сделали своим домом. И на душе у него легко, как было только в самом раннем детстве.