– Ванкувер, на указателе «сто шестьдесят».

Треливен аж вспотел от напряжения и стащил пиджак.

– Отлично, Джордж! Попытайтесь немного покачать носом вверх-вниз. Обращайтесь со штурвалом так, будто бы внутри сырые яйца, и следите за скоростью. Держите сто шестьдесят. И приноравливайтесь к управлению, пока рулите. Прием.

Треливен отложил микрофон.

– Где начальник радарной станции?

– Здесь.

– На каком расстоянии самолет появится у вас на экранах?

– Примерно в шестьдесят миль, командир.

– Выходит, пока толку мало. Ладно, – сказал Треливен то ли себе, то ли Бердику, – сразу всего не получишь. Придется принять как факт, что он по-прежнему движется в общем направлении на запад. Во время следующего сеанса связи сверим курс.

Бердик кивнул и предложил Треливену сигарету, но тот отказался и, глядя на карту, продолжил:

– Если он двигался в том же направлении, то сильно отклониться от курса не мог, поэтому, когда окажется в зоне радаров, мы сможем откорректировать курс. Присланные военными поправки очень нам помогли.

– А по лучу он зайти не сможет? – спросил Бердик.

– Сейчас у него и без этого дел по горло. Если я попытаюсь вести его по лучу, ему придется работать с рацией, менять частоты и делать еще много чего. Гарри, я лучше рискну и позволю ему на несколько миль отклониться от курса.

– Разумно, – согласился Бердик.

– Так и решим, – ответил пилот и повернулся к начальнику радарной станции. – Говорить буду я. Он уже ко мне привыкает.

– Хорошо, сэр.

– Как только он появится у вас на экранах, сбрасывайте мне данные, а я буду передавать. Сможете установить прямую связь между мной и радарной?

– Займемся, – ответил диспетчер.

– А как насчет захода на посадку? – спросил начальник радарной станции.

– Сделаем так же, – ответил Треливен. – Он появится на экранах, мы скорректируем курс и наведем его на вышку. Вы все доложите сюда, мы выберем полосу и спланируем посадку.