Посмотрев на грейдеры и снегоочистители, выстроившиеся в колонну справа от лайнера, Патрони швырнул сигару в снег. Потом достал другую и проворчал:

– Попробую спасти тебя от этого безумия. Убери свои заводные игрушки подальше от самолета, да так, чтобы они не мозолили мне глаза. Через пятнадцать минут, а может, и раньше, я выкачу его отсюда.

Мел крикнул, стараясь перекрыть шум ветра и рев машин:

– Джо, запомни одно: когда КДП скажет, что наше время истекло, – никаких споров, никаких возражений. На карту поставлена жизнь всех, кто прибывает с этим самолетом. Если двигатели будут запущены, ты немедленно заглушишь их. И тотчас уберешь с дороги все свое снаряжение и людей. Предупреди их заранее, чтобы каждому было ясно. Машины приступят к делу по моему приказанию. А когда я дам сигнал, времени терять они не станут.

Патрони угрюмо кивнул. Мел видел, что, хотя главный механик и отвел душу, его обычная задиристая самоуверенность несколько поколеблена.

Мел вернулся к своей машине. Таня и Томлинсон, поеживаясь от холода, стояли возле нее и смотрели, как подводят траншеи под самолет. Как только Мел залез в машину, они последовали его примеру: приятно было очутиться в тепле.

Мел снова вызвал по радио КДП – на этот раз непосредственно руководителя полетов. После короткой паузы он услышал его голос. В нескольких словах Мел изложил ему свой план.

Он добивался от диспетчерской службы только одного: ему необходимо было знать точно, сколько еще он может ждать, прежде чем приводить в действие снегоочистители и грейдеры, которым потребуется всего несколько минут, чтобы убрать самолет с полосы.

– Согласно последним сообщениям, – сказал руководитель полетов, – упомянутый самолет войдет в нашу зону наблюдения раньше, чем мы предполагали. Чикагский центр рассчитывает передать его нам через двенадцать минут, после чего еще восемь – десять минут мы будем контролировать полет. Приземление произойдет самое позднее в ноль один двадцать восемь.

Мел бросил взгляд на часы. Стрелки на тускло освещенном циферблате показывали час одну минуту пополуночи.

– Решение о том, на какую полосу сажать самолет, – продолжал руководитель полетов, – должно быть принято не позже чем за пять минут до посадки. После этого участь самолета будет решена: мы уже не сможем его завернуть.

Следовательно, мысленно подсчитал Мел, до момента, когда надо принимать окончательное решение, остается семнадцать минут, а может быть, и меньше – все зависит от того, когда самолет войдет в зону наблюдения аэропорта. Значит, времени оставалось даже меньше, чем он сказал Патрони.