«Ну и дуй… Не ушла еще, то там. Там вот этот… ты то есть (кивок на Алешу)… правда, боксер-разрядник…»

— Все равно побежал, — усмехнулся Алеша — пышные усы. — Потому что — что? Потому что любовь… Прибегал драться?

Алеша подумал-подумал, что ответить, и сказал:

— Или сволочи вы… — И, помолчав, добавил: — Или кретины.

— Нет, — возразил Володя, — мы не сволочи. И мы не кретины. Мы шутить изволили…

— И потом, — добавил второй, — мы же вот не бьем тебе морду за такие слова?

— Ребята, ребята! — нервно-взволнованно засмеялась Надя.

— Потому что, — продолжал Володя, — зачем же нам бить ему морду? — А обращался он исключительно к своему другу. — Так, Алеша?

— Но вообще-то, подхватил тот, — дуракам морду бьют.

— И грубиянам невоспитанным тоже! — в тон продолжал Володя.

Тут Надя, словно кто-то ей нечаянно шепнул-подсказал, поднялась с места, наклонилась над столом и, опалив Алешу дыханием, дважды поцеловала его в одну и в другую щеки.

Мгновение стояла тишина.

— Вот это, — сказал наконец, поморщившись, Володя, — это, конечно, вариант другой… Это надо ценить, мальчик! — Он словно упрекал Алешу. — Потому что — что? Потому что это…

— Это, конечно, да… — подтвердил второй, — это тебя спасает… Тут понимать надо.

И потом, уже в купе, особенно если выходила куда-нибудь Надя, они смотрели на него насмешливо, как на ничтожество, но не трогали и не запугивали его, а лишь разговаривали между собой:

— Ведь он, как думаешь, наверняка к жене едет?

— Или от жены…

— И у него, наверное, детишки есть. Детки…

— Да, и много их, конечно, деток… Взгляни-ка на него!

— Да, здоров, гигант… Какие плечи! Какой торс!