— Я — маленький?

— Ты, кто же еще.

— Я, значит, маленький, а Зевс большой?

— Он большой!

— Он так себе большой, — сказал Володя, — а я зато духом агромадный.

Все рассмеялись, и только тут Надя заметила, что Алеша-то не смеется, и не разговаривает, и не шутит, а молчит, с обиженным выражением на лице.

— Алеша…

Она наклонилась к нему, вырвала из блокнотика листок, написала на нем что-то. Алеша взял, но читал как бы нехотя, скосив лишь глаза. Прочитал, посидел немного для видимости, а потом сказал: «Так что вот…» — и вышел из купе.

Он стоял в тамбуре и ждал Надю. Ведь она написала: «Подожди меня в тамбуре…» И как только кто-нибудь входил, хлопал дверью, Алеша подавался вперед, думая: она! — но это были все другие люди, совсем чужие. Да закурить бы сейчас…

— Курите?

— Нет, — машинально ответил Алеша, хотя вдруг почувствовал что-то похожее на желание закурить.

Когда он вернулся в купе, открыл дверь, его будто обжег общий веселый, заразительный смех; «Я-то  т а м, а они здесь…» — мелькнуло у Алеши; он присел с краю, прислушался… Они продолжали смеяться, лишь мельком взглянув на него, она тоже только мельком бросила на него взгляд: как будто и не помнила его уже. «Почему же с ними?» — опять мелькнуло у него — обычная мысль ревности…

— …но он-то, он что ответил? — смеялась Надя.

— Он, он… — от смеха Алеша (второй Алеша — с пышными усами) выговаривал слова с трудом, — он… вот такой… кулак под нос… а потом… взял… поднял… и… хотел… в… кипящий котел…

— В кипящий котел? — продолжая по инерции смеяться, ужаснулась Надя.

— Ну, где сталь варится… мульды заливать…

— И? — Смеха уже не было.

— Я тут рядом оказался, толкнуло меня, схватил лом да по рукам ему… как плети сразу. Спас начальничку жизнь…

Алеше как-то не по себе было, потому что он не понимал ничего, поднялся и хотел уже выйти, но его остановил вопрос:

— Пойдешь с нами?