Впрочем, и в романе «Время жить и время умирать» Ремарк не настолько уж далеко отступает от проблем, волновавших его прежде. Он и здесь с прежней страстностью продолжает обличать философию нейтрализма («зло торжествует в мире только потому, что ему вечно сопутствуют равнодушие, себялюбие и страх окружающих»), и здесь устами Фрезенбурга утверждает идею активной борьбы и готовность, «если нужно будет, снова взяться за винтовку». К этим идеям тянется и Гребер, отчасти на ощупь, отчасти опираясь на опыт и мудрость своего учителя Польмана. Пробуждающееся чувство ответственности за судьбу других людей, за судьбу народа и родины, желание «знать, в какой мере на мне лежит вина за преступления последних десяти лет… и что я должен делать», приводят героя к полуинтуитивным, полусознательным актам антифашистского действия.

Преследующее Гребера сознание своей сопричастности всему, что происходит вокруг, его пытливые вопросы и мучительные раздумья как бы предваряют следующий роман Ремарка — «Черный обелиск» и вводят нас в его идейную атмосферу. Это наиболее интеллектуальный из всех романов писателя. Неумолкающая совесть и вопрошающий разум его героя Людвига Бодмера, его споры с врачом и священником о смысле жизни, о неблагополучии и неустроенности мира, о человеческих страданиях, честное стремление постичь причины социальной несправедливости, разгадать загадки сумасшедшего дома, каким ему представляется германская повседневность 20-х годов, — все это в известной степени придает «Черному обелиску» черты традиционного для немецкой литературы «романа воспитания», в котором герой, проходя суровую школу познания жизни, познает и себя, духовно формируется, определяется, крепнет…

Правда, общая атмосфера «Черного обелиска» довольно безрадостна. Переплетающиеся в нем сюжетные мотивы: погребальная коммерция, дискуссии в психиатрической больнице, патологически-идиотский быт провинциального мещанства, хаос инфляции, просветительная экскурсия поэтов в публичный дом и т. д. — все это придает роману мрачный колорит, пожалуй, более мрачный, чем в предыдущих романах. Но не следует забывать, что между силой и остротой социально-критического начала в творчестве некоторых писателей-реалистов современного Запада и «степенью мажорности» их произведений нередко существует обратная зависимость. В «Черном обелиске» социально-критическая мысль Ремарка углубилась, расширился его исторический кругозор. Автор видит не только зарождение реваншизма и фашизма после первой мировой войны, но также фатальную реставрацию опасных тенденций и после второй мировой войны. При этом обе стороны романа связаны между собой. Не будь в нем столь глубокого критического аспекта, умноженного на двукратность исторического опыта и направленного в два адреса — исторический (20-е годы) и современный (50-е годы), — колорит романа был бы, несомненно, более светлым, разочарование не носило бы такого универсального, обобщенного характера.