«Кому эскимо, свежее эскимо! Па-а-дходите!» — услышал он надрывный крик молодого чубатого парня, толкавшего перед собой тележку.

Мелочи в кармане оказалось как раз на три порции, так что разменивать пятирублевку не пришлось, и Барабанов протянул малышам три палочки. Мальчишки не заставили себя долго ждать, подбежали и с достоинством взяли мороженое.

— Я беру ее себе, хорошо? — спросил Владимир Константинович и положил лянгу в карман.

Мальчишки дружно закивали, вполне удовлетворенные обменом.

...В комнату вошла Полина.

— Володя, ты не будешь меня ругать? — жена прильнула к нему, погладила по голове, сняла с пиджака пушинку.

— А что? — насторожился Володя, Владимир Константинович. Мало ли чего можно ждать после такой преамбулы.

— Пока ты был в командировке, я решила сделать тебе сюрприз. Знаешь, сейчас очень модны серебряные комплекты. Посмотри, какая прелесть! — Полина, восторженная, крутилась перед мужем, чтобы он мог оценить украшения. Вот только теперь-то он их и заметил.

— Ты продала золотые украшения, чтобы купить серебряные? — высказал фантастическое предположение Барабанов.

— Я нашла изумительного ювелира, — не считая нужным отвечать на нелепые вопросы, спокойно сказала Полина. — Он любезно согласился за сто пятьдесят рублей...

— За сто пятьдесят?!! — У Барабанова перехватило дух, будто высоко взлетел на качелях.

— Это даром, Вовочка, другие берут дороже. Я отдала ему десертную ложку...

— Как, еще и наше серебро? — неудержимо с качелей летел теперь вниз Барабанов.

— Представляешь? На голубое поле бирюзы, огранованное ползущей серебряной змеей, опускается виноградная гроздь с лепестками. Камни Вера мне уступила за бесценок. По тридцати рублей за штуку. Два камня — на серьги, один — на перстень.

Так... Ясно... Змея и виноград. Постой-постой... Как там у Эзопа? «Лиса и виноград?» Сколько же все это стоит? Его умение безошибочно молниеносно складывать в уме пятизначные числа, умение, которым он так гордился, сейчас отказало ему: он не мог сложить все названные женой числа, чтобы узнать, наконец, стоимость украшений.

— А почему три камня? — спросил он, из последних сил демонстрируя наивность. — Ведь нужно четыре.

— Четыре? — удивилась Полина, и капкан захлопнулся.

— Два — в уши, один — на палец и один — в нос. Помнишь, на острове Пасхи в «Клубе кинопутешествий»?

— Не болтай глупости, — строго оборвала жена. — Если жалко — так и скажи. Подумаешь, какая-то никчемная монета — три копейки ей красная цена в базарный день.

Змея сползала с ободка серьги, шипела, словно изготавливалась к прыжку. Холодея от предчувствия надвигавшейся катастрофы, Барабанов зажмурился. Спрашивать страшно, но оставаться в неведении еще страшней. Может, ему послышалось?