— О, пожалуйста, сеньор генерал! — обрадованно вскричала Мария. — Дядюшка Брагадас, передайте Жоакине, чтобы она прислала сюда малышей.

— Всю шайку? — спросил старик. — Ну и гам же они здесь поднимут, — проворчал он, неохотно направляясь выполнять распоряжение госпожи.

— Насколько я могу судить, вам грустно расставаться с вашей фермой, сеньора дона Мария, — сказал Антонио де Кейрос.

— Я, можно сказать, родилась здесь или хотя бы здесь нашла пристанище и любовь крестной матери, которая вырастила меня и оставила мне из милости в наследство это имение, потому что у меня ничего не было. Я подкидыш и всегда хотела поделиться добром, полученным от моих благодетелей, с обездоленными детьми, не знающими ни отца, ни матери. К несчастью, мне не хватило средств. Я заложила ферму и теперь вынуждена продать ее, потому что проценты высокие и рано или поздно все мое имение перейдет к монастырям. Если я продам ферму за десять тысяч крузадо, то выплачу долги, составляющие пять с чем-то тысяч, а на оставшиеся деньги смогу еще несколько лет кормить моих сирот.

В этот миг в гостиную вошли гуськом тринадцать ребятишек обоего пола. Мальчики были в одинаковых одежках из темного тика, девочки — в платьицах из ситчика в синюю полоску. Старший, одиннадцатилетний мальчик, опирался на костыли: у него не было одной ноги; но он казался веселым и довольным и улыбался глуповатой улыбкой. Поздоровавшись с присутствующими, он попятился к остальным детям.

— Этот увечный мальчуган учит остальных читать; он очень смышленый и во многом помогает мне, — проговорила Мария и добавила: — Сейчас принесу бумаги.

— Это не к спеху, моя сеньора. Бумаги подождут, — сказал генерал. — Господин нотариус составит купчую, а я посмотрю, каков вид из этих окон.

И, подойдя поближе к судье, он шепнул ему:

— Мне не хватает воздуху.

— Сеньор генерал, — обратилась к нему Мария Мойзес.

— Слушаю вас, сеньора.

— Если вы, ваша милость, захотите отдать эту ферму в аренду, прошу вас, пусть арендатором останется этот бедный старик, у него много детей и внуков.

— Хорошо, моя сеньора, — отвечал генерал голосом, дрожавшим от слез.

— Я обязана ему жизнью... Это он...

— Ну ладно, ладно, — прервал Брагадас, вытирая рукавом глаза.

— Это он нашел вас в реке, — договорил за Марию генерал.

— Так и было.

— В ивовой колыбели, — прибавил Антонио де Кейрос.

— Которую я храню до сих пор, — отвечала она, улыбаясь, — ибо это все, что досталось мне в наследство от родителей; по крайней мере, возможно, что эта корзинка была в руках у моей матери.