* * *

Фотографии напечатали быстро, и Фудзико отправила их отцу. Ответ пришёл с обратной почтой. Отец описал свои впечатления, где прежние мечты сливались с реальностью, совсем иначе, не так, как в обычных коротких деловых письмах. Он был рад видеть свою взрослую дочь рядом с женщиной, занимавшей высокое положение в обществе, объяснял, что за это она должна благодарить мужа — Сэйитиро, который выбрал работу в компании «Ямакава-буссан». Столь длинное излияние чувств дало Фудзико повод взглянуть на отца свысока. Ей казалось, что в его словах есть что-то от признаний лавочника. И сразу вспомнилось, как она под влиянием отца боялась встречи с мадам Ямакавой.

Почему мадам была с ней так холодна? Она почти не обращалась к Фудзико. Тогда Фудзико это не слишком тронуло, но через несколько дней, особенно сейчас, когда пришло письмо, её охватили унижение и досада. Мадам Ямакава, казалось, объединила все презрительные взгляды, которыми смотрели на Фудзико живущие здесь соотечественники. Полагая, что в таком тяжёлом положении, с ярлыком «плохой жены» она оказалась из-за того, что отец отправил её в Америку одновременно с Сэйитиро, Фудзико забывала, что сама страстно того желала, а теперь сердилась, будто он её тогда пожалел. В мыслях она была груба. Сейчас эгоистичная дочь могла думать лишь о том, что отцовская любовь и позиция лавочника — это намертво прилипшие к отцу символы дешёвки.

С подобными настроениями всего через год после свадьбы жене стоило полностью посвятить себя мужу. Но Сэйитиро уехал в командировку в Чикаго. И Фудзико осталась совсем одна.

*

Среди семи отделов в нью-йоркском филиале отдел оборудования, где служил Сэйитиро, был лучшим и по числу заключённых торговых сделок, и по количеству посетителей. Девяносто процентов прибывавших из Японии клиентов были клиентами именно этого отдела. Случалось, что все сотрудники выезжали встречать их в три аэропорта Нью-Йорка.

В старом офисе на Уолл-стрит трудилось сто с лишним человек. Постоянных сотрудников из Японии, кроме главы филиала, было человек сорок, а остальные из местных. Среди работников были и японцы, родившиеся в Америке. Были машинистки и стенографистки.

Сэйитиро приходил на службу в половине десятого утра и трудился минимум до шести часов вечера. Каждое утро на телефаксе его ждала гора сообщений, поступивших за ночь из Японии. Он читал их и связывался с производителями. Переводил с листа на английский присланные из Японии письма, диктовал их машинистке, распоряжался стенографировать и тоже отправлял производителям. Работа была сродни отделению зёрен от плевел, среди бумаг встречались такие глупые запросы, что возникало сомнение, стоило ли им пересекать Тихий океан. Этим Сэйитиро обычно занимался за столом.