К дому приближается отец де Лео. Серафина вся сжимается в кресле, чтобы он ее не заметил. Он стучит в дверь. Не получив ответа, оглядывается, видит Серафину во дворе и подходит.

Подойдя, обращается к ней мягко, но строго.

Отец де Лео. Здравствуй, Серафина.

Серафина (еле слышно, с некоторым отвращением). Добрый день.

Отец де Лео. Как ты можешь выходить из дому в таком виде? Что это на тебе? Неужели белье? Бретельки спустились, а голова, голова такая сальная, будто ты ее облила маслом. Теперь понятно, почему твои соседки днем не спят. Гораздо интереснее сидеть на крыльце и смотреть на спектакль, который ты им устраиваешь. Да ты слушаешь меня? Должен заметить, что внешне и внутренне ты очень изменилась, и далеко не к лучшему. Горе обычно облагораживает женщину. Но если отдаваться ему целиком, это просто переходит в распущенность, а я знал, что все так и будет. Началось все с кремации Розарио. Уже тогда ты поступила против закона Церкви. (Серафина поднимается с кресла и спешит к дому. Отец де Лео идет за ней.) Устроить дома усыпальницу и на языческий манер поклоняться пеплу! Да ты слышишь меня?

На набережной появились две женщины, они направляются к дому. Серафина с трудом поворачивается, чтобы встретить их, как измученный бык встречает каждую новую атаку матадора.

Серафина. Вы ко мне? Ну чего вам еще? Я не шью. Смотрите, совсем бросила. (Снимает вывеску с двери и швыряет в сторону.) Куда хотите, туда и идите. И здесь вам делать нечего.