А он тем временем уже дошел до лужайки, откуда начиналась тропинка через поле, где он мальчиком гонял грачей. Тут он обернулся — один только раз — и взглянул на здание, в котором все еще находилась Сью, затем двинулся дальше, зная, что его глаза никогда больше не увидят этой картины.

По всему Уэссексу есть места, где осенью и зимой особенно холодно, но когда дует восточный или северный ветер, холоднее всего на холме у Бурого Дома, там, где старую, идущую по гребню дорогу пересекает дорога на Элфредстон. Здесь первый зимний снег, выпав, уже не тает, и, здесь дольше всего держатся весенние заморозки. Тут-то, под натиском северо-восточного ветра с дождем, и прокладывал свой путь Джуд; он вымок насквозь и так как от слабости двигался медленно, ходьба не могла его согреть. Поравнявшись с мильным столбом, он, несмотря на дождь, разостлал одеяло и прилег отдохнуть. Перед тем как отправиться дальше, он подошел к камню и провел рукой по его задней стороне; когда-то вырезанная им надпись сохранилась, только почти вся заросла мхом. Миновав место, где когда-то стояла виселица, на которой был повешен предок его и Сью, он спустился с холма.

Уже совсем стемнело, когда он пришел в Элфредстон. Здесь он выпил чашку чаю, — леденящий холод пронизывал его до мозга костей, и ему необходимо было согреться. Чтобы добраться до дому, надо было ехать сначала на паровом трамвае, потом по железной дороге с пересадкой на узловой станции, где пришлось долго ждать поезда. В Кристминстер он прибыл лишь около десяти часов вечера.

IX

IX

На перроне его встречала Арабелла. Она смерила его взглядом с головы до ног.

— Ездил к ней?

— Да, — ответил Джуд, шатаясь от холода и усталости.

— Ну ладно, марш домой.

Вода стекала с его одежды, и при каждом приступе кашля он был вынужден прислоняться к стене, чтобы не упасть.

— Этой поездкой ты доконал себя, голубчик, — сказала Арабелла. — Ты сам-то понимаешь это?

— Ну, разумеется. Я того и хотел.

— Что? Покончить с собой?

— Да.

— Вот тебе на! Кончать с собой из-за женщины!

— Послушай-ка, Арабелла. Ты думаешь, ты сильнее меня, и это верно — в физическом смысле. Ты можешь сбить меня с ног, словно кеглю. Ты тогда не отправила письма, и я не собираюсь высказывать тебе свою обиду. Но в некотором смысле я не так слаб, как тебе кажется. Я решил, что если у человека, прикованного к постели воспалением легких, есть в жизни два желания — увидеть любимую женщину и умереть, он может выполнить их сразу, предприняв вот такое путешествие под дождем. Так я и сделал. Я увидел ее в последний раз и убил себя — покончил с лихорадочной жизнью, которой лучше было не начинаться.