Однажды они вырастут, и можно будет спать сколько хочется и когда хочется. Но зачем лишать себя удовольствия сейчас? Стоит ли это того, чтобы так торопить драгоценное время: время, когда мы вместе, когда мы важны друг для друга, когда мы можем любить? Я наступаю снова и снова на мелкие детали конструктора по ночам, когда иду укрывать их одеялами. Это больно, но быстро забывается. А вот их сопящие милые личики со мной всегда.

Снова и снова утром я обнимаю холодненького ребенка, который прибежал погреться в нашу кровать. Снова и снова я откладываю свои «очень важные дела» ради того, чтобы испечь с ними печенье или просто вместе полежать, поиграть, поговорить. Снова и снова я целую их пяточки и щечки, повторяю каждому о том, как я их люблю. Потому что второго шанса у меня не будет уже никогда.

Я никогда не смогу снова стать мамой этого конкретного ребенка, не смогу переписать нашу с ним историю, не смогу вернуться, отмотать, исправить. Не смогу «долюбить» и «добаловать». А написать еще одну книгу — смогу. И через двадцать лет, и через сорок: здесь чем дальше, тем больше материала, больше информации, мыслей.

Это вдохновляет меня снова и снова улыбаться и читать им вслух книгу вместо того, чтобы ныть и пытаться уснуть. Это не самопожертвование. Это инвестиция в будущее. В мое счастливое будущее, где мне будет что вспомнить. И их, я надеюсь, счастливое будущее. Потому как человеку, который чувствует себя любимым, жить проще.

Об истинных ценностях

Об истинных ценностях

Мы мастера иллюзии. Мы сами часто пребываем в ней и еще и пытаемся обмануть других. Почти все, у кого есть дети, говорят о том, как для них дети важны и как много они значат. Что семья — это их главная ценность.

Звучит красиво. Но не очень понятно: если для всех дети — такая ценность, то почему детей в семьях так мало? И почему дети не особо счастливые, впрочем, как и сами родители, которые об этом постоянно говорят? Почему тогда мы с детьми проводим меньше всего времени, стараясь спихнуть их в детский сад или бабушкам?

С моей подругой мы решили провести такой эксперимент. У нее двое детей, и она говорит, что дети — самое важное в ее жизни. Она правда их любит. Тогда мы решили посчитать, сколько времени она с ними проводит — и чем занимает всю остальную часть дня. Весь день она, как мы и договорились, вела записи, стараясь вести себя как обычно, не пытаясь подделать результаты. В итоге получилось, что восемь-девять часов в день у нее занимает работа, еще часа два — дорога туда и обратно. Утром она убегает, когда дети еще спят: максимум успевает поцеловать их. Вечером у нее есть целый час до того, как они лягут спать. И что она в это время делает? Она убирает квартиру и готовит еду на следующий день. Может еще заглянуть мельком в дневник старшего. В итоге в обычный день дети получали от нее десятиминутную сказку перед сном — и все. Еще поцелуй утром, три-четыре звонка по телефону в течение дня. Для чистоты эксперимента мы решили проанализировать и ее воскресенье. Но оказалось, что в воскресенье детей всегда забирает бабушка. А она занимается уборкой, шопингом, встречами с подругами, иногда даже успевает пообщаться с мужем. А с детьми — те же десять минут вечером. — Но я же работаю ради них! — подвела она итоги, чуть ли не плача, хотя я ни в чем ее не обвиняла. — Во-первых, у тебя все-таки есть муж, помнишь? А во-вторых, детям-то это нужно? Ты их спросила об этом? — ответила я очень осторожно. — Недавно младший ребенок нарисовал картину в детском садике. Он назвал ее «Когда мама бросит свою работу». На ней мы все вместе в парке… — и дальше мне уже было не нужно ей ничего объяснять, она все поняла.