Возможен и другой вариант этой идеи. Каждый читатель просит автора изменить что-либо, спорит с ним, учится думать, сопоставляя поступки героев с их характерами и логикой их развития. Написание книги становится процессом сотворчества (прием «Дробление — объединение»): сначала книга пишется для всех, а потом корректируется под каждого конкретного читателя.
И чисто технически эти идеи уже совсем не так фантастичны, как казались еще 20–30 лет назад: набор текста на компьютере и Интернет позволяют автору общаться с каждым читателем...
Глава 19. ПРОБЛЕМА ВООБРАЖЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СИСТЕМНОГО ПОДХОДА
Глава 19. ПРОБЛЕМА ВООБРАЖЕНИЯ В КОНТЕКСТЕ ФУНКЦИОНАЛЬНО-СИСТЕМНОГО ПОДХОДА
Воображение как психический процесс традиционно связывается с творческой деятельностью, понимаемой как созидание нового, оригинального. Сущность творческой деятельности у И. Канта воплощается в формах продуктивного воображения. Отдельные способности не носят, согласно Канту, творческого характера. Только синтетическое единство созерцания и мышления представляет собой творчество и реализуется в воображении. Последнее есть синтетическое единство сознательной и бессознательной деятельности.
В процессе деятельности воображение выполняет многообразные функции: оно является необходимым для получения нового знания; создавая предмет деятельности, служит основой содержательного многообразия видов творчества. Таким образом, И. Кант наделяет способность воображения предикатом творчества, который выражается в деятельности образного мышления.
Новое время отдавало предпочтение творческой способности человека и было сосредоточено на воображении: «Стоит только захотеть — и мы извлечем из бытия кентавра, который галопом, пустив хвост и гриву по весеннему ветру, помчится через изумрудные луга за неуловимыми тенями белых нимф»[96]. Воображение создает и уничтожает объекты, составляет их из деталей и рассыпает на части. Гете присуждает пальму первенства «беспокойной и вечно юной дочери Юпитера — Фантазии». Лейбниц свел действительность к монаде, обладающей только одним свойством — способностью к репрезентации. Вся система Канта вертится вокруг оси, создаваемой предрасположенностью человека к воображению. Шопенгауэр поведал нам, что мир — это то, что мы представляем, — фантасмагорический занавес, сотканный из образов, отброшенных на него из космических глубин. А молодой Ницше не мог объяснить мир иначе как игрой скучающего божества: «Мир — это сон и дым в глазах вечно неудовлетворенного».
В ХХ столетии интерес к воображению еще больше усиливается: философ Я.Э. Голосовкер рассматривает воображение как первоначальный и высший познающий и комбинирующий разум человека, разум его мифотворческого периода. По его мнению, познавательная мощь воображения, его основная деятельность по созданию идей-cмыслообразов (смысла, скрывающегося и раскрывающегося в им сотворенном образе) была просмотрена, не понята и отнята у воображения. «Разум воображения», «диалектическая логика воображения» — такими качествами наделяет его Голосовкер, считая, что у воображения был отнят его могучий разум и загнан в область детского или наивного художественного мышления. Но именно «разум воображения» (имагинация) порождает идеи, которыми живет человечество [Голосовкер Я.Э., 1993].