Это может иметь обратный эффект, особенно когда мы оцениваем других или когда другие оценивают нас. Возьмите, например, проведение оценки сделанной работы. Часто мы корректируем свои амбиции на основе обратной связи по результатам работы и интерпретируем успех или неудачу в зависимости от того, превзошла ли наша работа ожидания, – вот почему оценки так важны. Часто они основываются на конечном результате, а не на контексте и качестве в момент принятия решения. Здесь и вступает в игру фундаментальная ошибка атрибуции – тенденция чрезмерно приписывать успех навыкам, а не ситуационным факторам вроде того же везения[395].

Нобелевский лауреат Даниэль Канеман показал, что в таких случаях люди склонны применять когнитивные ярлыки – например, заменяя трудный вопрос типа «Каков уровень мастерства этого человека, который мы могли не увидеть?» легким, например «Каков наблюдаемый уровень работоспособности этого человека?»[396].

Эта эвристика иногда экономит время и даже может быть верной, потому что высокоэффективные люди обычно более квалифицированны – если, конечно, в их случае не сыграла роль слепая удача[397]. Но ошибки могут дорого обойтись, поэтому эту конкретную эвристику рекомендовать можно не всегда. Все зависит от разницы в цене двух возможных ошибок: ложноотрицательной (когда навык принимают за везение) и ложноположительной (когда, наоборот, удачу принимают за навык)[398]. При оценке эффективности люди склонны ошибаться в сторону ложных срабатываний – мы часто приписываем удачу навыку[399]. Это может оказаться полезным для мотивации сотрудников, если человек думает, что недавний успех был основан на навыке, а не на удаче, и таким образом можно поддерживать склонность к риску и развивать навыки далее[400].

Однако если заблуждение в отношении ложных отрицаний подразумевает бездействие, то обычно обходится дороже, чем действие, – а это предполагает, что мы можем совершить больше ложноположительных ошибок. Эти ошибки иногда стоят нам очень дорого – в том числе они приводят к финансовым кризисам, которые может вызвать, по крайней мере отчасти, поощрение везения трейдеров, и чрезмерным рискам. Или это могут быть ошибки вроде катастрофы шаттла «Колумбия», которая стала результатом оценки удачных опасных моментов как «успехов». Все это может быстро выйти из-под контроля[401]. Также на основании этого мы иногда делаем неверные выводы о том, почему кто-то добился успеха. Может быть, «противный босс» преуспел не только потому, что всегда был противным? Вполне вероятно, что свою роль сыграли и многие другие факторы, в том числе и слепая удача.