В 1985 году в мире начала быстро распространяться информация о новом смертельном вирусе – словно сценария с выжженной планетой было недостаточно. Лекарства от СПИДа не было. Стоит заразиться, и вы обречены на медленную, мучительную смерть. А вероятность заразиться постоянно росла и уже распространялась на людей с гетеросексуальной ориентацией. «СПИД не делает различий по гендерному признаку, – сообщала Опра Уинфри в своем шоу в 1987 году. – На основе результатов исследований сделан прогноз, по которому каждый пятый человек гетеросексуальной ориентации может умереть от СПИДа в течение следующих трех лет. То есть к 1990 году. Каждый пятый». Министр здравоохранения Чарльз Эверетт Куп назвал эту болезнь «самой серьезной угрозой для нации из когда-либо существовавших». Один из членов президентской комиссии по борьбе со СПИДом пошел дальше, объявив СПИД «самой большой угрозой обществу, с которой когда-либо сталкивалась цивилизация, – более серьезной, чем все эпидемии прошлых столетий». Сегодня мы знаем, что ситуация развивалась иначе, но в то время были все основания считать мрачные прогнозы реалистичными. И испытывать очень, очень сильный страх.

Был ли мир в 1985 году намного безопаснее? Томас Фридман считал так в 2003 году, но я склонен полагать, что он стал жертвой когнитивного искажения. Он знал, что холодная война благополучно завершилась и что СПИД не превратился для США в «черную смерть». Поэтому в 2003 году Фридману могло казаться, что подобный исход был более вероятен, чем это казалось в 1985-м^{82}.

Я не ставил себе цель критиковать Фридмана. Я лишь хотел показать, что даже авторитетный эксперт в области международных отношений подвержен этой иллюзии. И он не один. В 2005 году в книге Expert Political Judgment («Экспертная политическая оценка») психолог из Калифорнийского университета Филип Тетлок представил результаты своего двадцатилетнего проекта, в ходе которого он отслеживал прогнозы 284 политологов, экономистов, журналистов и других экспертов. Их работа заключалась в том, чтобы «комментировать или предлагать рекомендации относительно политических и экономических тенденций». В общей сложности Тетлок проверил 82 361 прогноз и выяснил, что их точность оказалась настолько низкой, что, если бы выдвигались случайные догадки, результаты были бы лучше. Тетлок также подтвердил эффект, обнаруженный Фишхоффом: когда экспертов спрашивали постфактум, насколько они были уверены в своих прогнозах, они помнили, что были более уверенными и давали более точный прогноз, чем на самом деле. (В отличие от студентов, участвовавших в эксперименте Фишхоффа, когда экспертам указывали на этот эффект, они часто воспринимали это в штыки.)